Экспресс-курс по русской литературе. Все самое важное - [17]

В духовных учебных заведениях тоже появились свои школьные театры. Сюжеты их спектаклей в основном были религиозными, однако иногда постановки посвящались царствующим особам, а действие перемежалось интермедиями – например, небольшими сатирическими пьесами, которые высмеивали пороки. Первый школьный театр открылся в Киево-Могилянской коллегии в 1672 году, затем появился театр в Славяно-греко-латинской академии, которая была создана в Москве в 1687 году. Самые популярные постановки школьного театра пришлись уже на Петровское время.

Придворный театр[19] царя Алексея Михайловича содержался полностью за счет казны. Зрители собирались на представления в Комедийной хоромине в подмосковном селе Преображенском, где царь со своим двором проводил летние месяцы, и в Комедийных палатах Кремля. Лицедейство, еще отождествляемое со скоморошеством, святочными игрищами, ношением «личин», считалось неприличным занятием для православного человека, «бесовской утехой», поэтому первых актеров выписали из-за границы. В театре ставили пьесы и играли в основном жители московской Немецкой слободы, а впоследствии – и Мещанской слободы, выходцы из Белоруссии и Литвы. Первым автором пьесы для русского театра стал лютеранский пастор из Немецкой слободы Иоганн Готлиб Грегори, он же обучал актеров. Пьесы писали специально для этого театра – до нас дошло десять названий, в том числе «Орфей», «Артаксерксово действо», «Олоферново действо», «Жалобная комедия об Адаме и Еве» и т. п. В спектаклях обычными были музыкальные вставки, танцы, интермедии. Играли в театре только мужчины.

Стихи теперь не поют

Еще одно открытие XVII века – стихи, книжная поэзия.

Нельзя сказать, чтобы древнерусская литература совсем не имела никакого представления о поэзии.

В древнерусской литературе существовала не только проза, но и орнаментальное торжественное красноречие, построенное на узорчатом «плетении словес», и гимнография – созданные для богослужений поэтические тексты (например, восхваляющие местночтимых святых, посвященные местным праздникам). Для них характерна была особая ритмическая организация речи: ведь ораторские жанры рассчитаны на устное произнесение (об этом шла речь в предыдущей главе применительно к «Слову о Законе и Благодати» митрополита Иллариона).

Мы уже видели, что одним из самых распространенных приемов в книжном жанре «слова» был синтаксический параллелизм – повтор одинаковых синтаксических конструкций. Мы встречаем их в изобилии уже в древнейших памятниках русской литературы: «под трубами повити, под шеломы възлелеяни, конець копия въскръмлени» («Слово о полку Игореве»).

В «Слове о погибели Русской земли» появляются глагольные (и даже не только глагольные) созвучия – первые рифмы: «то все покорено было Богом крестияньскому языку поганьскыя страны: великому князю Всеволоду, отцу его Юрью, князю кыевьскому, деду его Володимеру и Манамаху, которым то половьци дети своя полошаху в колыбели. А Литва из болота на свет не выникываху. А угры твердяху каменыи городы железными вороты, абы на них великыи Володимер тамо не възехал». Это еще не рифмы как таковые – это именно созвучия глаголов, стоящих в одной и той же форме, в одинаковых синтаксических конструкциях.

В «Молении Даниила Заточника» мы замечаем изысканные созвучия, похожие на составные рифмы куда более позднего времени: «Зане, господине, кому Боголюбиво, а мне горе лютое; кому Бело озеро, а мне черней смолы; кому Лаче озеро, а мне на нем седя плачь горкий».

В XV веке появились «покаянные стихи» – по сути, первая книжная лирика. На самом деле это были песни, которые исполнялись на известные церковные «гласы» – мелодии, но никогда не пелись во время богослужения. Их переписывали монахи, включали их в Четьи-Минеи, назидательное чтение для мирян. Они примыкали по смыслу к богослужебным книгам, к церковным канонам (песнопениям в честь святых или праздников); они содержат многочисленные заимствования из текста погребальной службы, покаянного канона, псалмов и т. п.

Вот первый известный покаянный стих «Плач Адама» (это стихотворение целиком написано на алтарной двери, хранящейся в Музее древнерусской культуры имени Андрея Рублева):

Плакася Адам

пред раем сидя:

Раю мой, раю,

прекрасный мой раю!

Мене ради, раю,

сотворен еси,

а Евги ради, раю,

затворен еси.

Уже яз не слышу

архангельска гласа,

уже яз не вижу

райския пищи.

Увы мне, грешному,

помилуй мя, падшаго!

Это еще не стихи как таковые – это пока песни, их текст не отделим от музыки. К XVII веку они окончательно смыкаются с «духовными стихами» – фольклорными песнями на религиозные сюжеты. А книжных стихов пока нет.

Интересно, что в Византии стихотворная традиция уже существовала. Даже сам святой Кирилл, просветитель славян и создатель славянской азбуки, писал силлабические стихи без рифмы (вот, к примеру, первая строфа из его «Прогласа»):

Прогласъ ѥсмь свѧтоу ѥваньгелью:

ко пророци прорекли сѫтъ прѣжде,

Христъ грѧдетъ събьратъ ѩзыкъ,

Свѣтъ бо ѥстъ вьсемоу мироу семоу.

Се събыстъ сѧ въ седмыи вѣкъ сь.

Однако в древнерусской традиции силлабические стихи не прижились, древнерусские книжники даже переводили их прозой, заботясь больше о точности передачи содержания, а не о форме.