Экспонат - [2]
Дверь легко открылась, и оба оказались на кирпичной лестнице; смотревшее в круглые окна темное звездное небо едва-едва освещало ступени.
— Не зажигай, свет могут заметить снизу — из садового домика. Слышишь, Отакар! Держись за меня…
— Осторожней, здесь сломана ступенька… Дверь в коридор открыта… сюда, сюда — левее.
Они стояли в какой-то комнате.
— Только не шуми так!
— Это не я: двери сами захлопываются.
— Придется включить свет. Боюсь что-нибудь опрокинуть, кругом столько стульев.
В это мгновение на стене сверкнула синяя искра и послышался чей-то вздох. Или это был не вздох?
Тихий скрежет, как будто кто-то скрипел зубами, проникал, казалось, из-под пола, из всех щелей и стыков комнаты.
На секунду снова мертвая тишина. Потом, медленно и громко, хриплый голос начал считать: «Раз — два — три…»
Отакар Донал вскрикнул и, как безумный, стал чиркать спичками, которые ломались, так как его руки ходили ходуном. Наконец — свет. Свет! Приятели смотрели друг другу в белые, как мел, лица: «Аксель!»
— …че-е-етыре — пять — шеесссть — се-е-емь…
— Зажгли свечу! Быстро, быстро!
— …восемь — девять — де-е-есять — одиннадцать…
В стене было углубление, что-то вроде ниши, в его потолке торчал медный прут, на котором висела белокурая человеческая голова. Прут проникал в самую середину теменного бугра…
Шея была замотана шелковым платком, из-под него виднелись два красноватых легких с трахеями и бронхами. Внутри ритмично пульсировало сердце, обмотанное золотой проволокой проводов, тянувшихся по полу к небольшому электрическому аппарату. По туго наполненным артериям кровь из двух тонкошеих сосудов поступала вверх.
Отакар Донал укрепил свечу на маленьком подсвечнике и, чтобы не упасть, вцепился в руку своего друга.
Это была голова Акселя, с красными губами и здоровым, розовым румянцем на лице. Широко раскрытые глаза с каким-то жутким выражением неподвижно смотрели на увеличительное стекло, укрепленное на противоположной стене, которая была украшена туркменским и киргизским оружием и коврами. Причудливые узоры восточных орнаментов.
Множество препарированных змей и обезьян в странных, неестественных позах. лежало в комнате вперемешку с книгами.
На стоящем в стороне столике в стеклянной ванне, наполненной синеватой жидкостью, плавал человеческий желудок.
Гипсовый бюст Фабио Марини серьезно взирал с постамента.
Друзья утратили дар речи: как под гипнозом, они не могли отвести глаз от сердца этих кошмарных человеческих часов, которое билось, как живое.
— Ради Бога — прочь отсюда — я теряю сознание. Будь проклято это персидское чудовище!
Они повернулись к дверям. И тут снова жуткий скрежет — это инфернальный экспонат скрипел зубами!
Потом сверкнули две синие искры и увеличительное стекло отразило их в мертвые зрачки.
Рот открылся — неуклюже высунулся язык — изогнулся за передние зубы — и захрипело: «Чет-ве-ррр-ть».
Рот закрылся, и лицо снова застыло, глядя прямо перед собой.
— Кошмар!! Мозг функционирует — живет!.. Прочь — прочь отсюда… на воздух! Свеча — захвати свечу, Синклер!
— Ну, открывай же, ради Бога, — почему ты не открываешь?
— Не могу, там — там… смотри!
Вместо ручки в дверь была вделана человеческая кисть; белые пальцы трупа — на безымянном тускло блеснуло знакомое кольцо — вцепившись в пустоту, окоченели в последней судороге.
— Вот, вот возьми платок! Что ты боишься — ведь это рука нашего Акселя!
Они снова стояли у входа и оторопело смотрели на дверь, которая медленно и как-то задумчиво закрылась на защелку.
Укрепленная на ней черная стеклянная табличка гласила:
Доктор Мохаммед Дараш-Ког
анатом
Пламя свечи беспокойно металось: ветер гулял по кирпичной лестнице.
Покачнувшись, Отакар прислонился к стене и со стоном опустился на колени.
— Смотри! Там… — и он указал на то, что казалось шнуром колокольчика.
Синклер поднес свечу ближе и тут же с криком отпрянул назад; свеча упала и погасла…
Жестяной подсвечник с грохотом катился по ступенькам вниз.
Как безумные, с волосами, вставшими дыбом, мчались они, жадно хватая воздух, по ночной Старой замковой лестнице.
— Персидский сатана… Персидский сатана!
Густав Майринк
ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ
>Фантастический роман
——
Рассказы
Перевод с немецкого
Владимира Крюкова
“СУДОСТРОЕНИЕ”
Ленинград 1991 г.
ББК 84.4 Ab
М 14
© Издательство "Судостроение", 1991
© Предисловие и послесловие Е. Головина, 1991 г.
© Перевод и примечания В. Крюкова, 1991 г.
© Оформление художника А. Григорьева, 1991 г.
Майринк Г.
М 14 Вальпургиева ночь: Фантастический роман. Рассказы. Пер. с нем. В. Крюкова. Предисловие и послесловие Е. Головина. — Л.:Судостроение, 1991. - 304 с., ил. — Пер. изд. ISBN 5-7355-0435-5:
В сборник фантастических произведений австрийского писателя Густава Майринка (1868–1932) вошел роман "Вальпургиева ночь", в котором сочетание метафизических и общечеловеческих проблем образует удивительное и причудливое повествование, а также рассказы в том же жанре.
М4702010201-011 без объявления
048(01)-91
ББК 84.4 Ав
Из коллекции черной фантастики «Гарфанг»
Густав Майринк
ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ
Редакторы Е. Головин, Л. Петрова
Художник А. Григорьев
Технический редактор О. Топарева
Корректор С. Александрова
«Голем» – это лучшая книга для тех, кто любит фильм «Сердце Ангела», книги Х.Кортасара и прозу Мураками. Смесь кафкианской грусти, средневекового духа весенних пражских улиц, каббалистических знаков и детектива – все это «Голем». А также это чудовище, созданное из глины средневековым мастером. Во рту у него таинственная пентаграмма, без которой он обращается в кучу земли. Но не дай бог вам повстречать Голема на улице ночной Праги даже пятьсот лет спустя…
Проза Майринка — эзотерическая, таинственная, герметическая, связанная с оккультным знанием, но еще и сатирическая, гротескная, причудливая. К тому же лаконичная, плотно сбитая, не снисходящая до «красивостей». Именно эти ее особенности призваны отразить новые переводы, представленные в настоящей книге. Действие романа «Вальпургиева ночь», так же как и действие «Голема», происходит в Праге, фантастическом городе, обладающем своей харизмой, своими тайнами и фантазиями. Это роман о мрачных предчувствиях, о «вальпургиевой ночи» внутри каждого из нас, о злых духах, которые рвутся на свободу и грозят кровавыми событиями. Роман «Ангел западного окна» был задуман Майринком как особенная книга, итог всего творчества.
«Ангел западного окна» — самое значительное произведение австрийского писателя-эзотерика Густава Майринка. Автор представляет героев бессмертными: они живут и действуют в Шекспировскую эпоху, в потустороннем мире. Роман оказал большое влияние на творчество М. Булгакова.
В фантастическом романе австрийского писателя Густава Майринка (1868-1932) сочетание метафизических и нравственных проблем образует удивительное и причудливое повествование.
В состав предлагаемых читателю избранных произведений австрийского писателя Густава Майринка (1868-1932) вошли роман «Голем» (1915) и рассказы, большая часть которых, рассеянная по периодической печати, не входила ни в один авторский сборник и никогда раньше на русский язык не переводилась. Настоящее собрание, предпринятое совместными усилиями издательств «Независимая газета» и «Энигма», преследует следующую цель - дать читателю адекватный перевод «Голема», так как, несмотря на то что в России это уникальное произведение переводилось дважды (в 1922 г.
Произведения известного австрийского писателя Г. Майринка стали одними из первых бестселлеров XX века. Постепенно автор отказался от мистики и начал выстраивать литературный мир исключительно во внутренней реальности (тоже вполне фантастической!) человеческого сознания. Таков его роман «Белый Доминиканец», посвященный странствиям человеческого «я». Пропущенные при OCR места помечены (...) — tomahawk.
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.
Неоконченная повесть Фридриха Шиллера «Духовидец».Вторая половина XVIII века — не только благодать Просвещения, это эпоха мрачных тайных обществ, орденов сомнительного египетского происхождения, исступленной веры в непременные ужасы загробного мира.«Я увлеченно читал книгу, которую, как и всякий, кто в то время хоть сколько-нибудь был предан романтизму, носил в кармане. Это был Шиллеров „Духовидец“». Так вспоминает Э. Т. Гофман.Знаменитый мастер черной фантастики Ганс Гейнц Эверс (1871–1943) рискнул продолжить и закончить «Духовидца».
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей. Этот роман – один из наиболее знаменитых примеров современного готического жанра в Европе. Мальпертюи – это произведение, не стесняющееся готических эксцессов, тёмный ландшафт, нарисованный богатым воображением.