Эксперты - [59]

На мгновение Марина застыла — показалось, что она тоже услышала, хотя из-за воспаления «третьего уха» на время потеряла способность хорошо слышать. Внутренний голос пугал присутствием за стенкой чужих людей, вот-вот приблизившихся к их обнаружению. В солнечном сплетении затошнило, зажгло и чуть ниже. Адреналин, вспрыснутый в кровь, довел чувствительность всего организма до абсурдного уровня. Именно в этот момент возлюбленная добралась до желаемого и погрузила с томным выдохом внутрь себя, продолжая делать это с маленькими амплитудами.

Достаточно было и десяти коротких движений, чтобы последнее привело к резким, сразу повторяемым одна за другой судорогам, глухое рычание, выдающее одновременное отчаяние и оргазм, стало первым, что услышал открывший тайник Юрка. Увиденное привело его в шок, ибо вся главная сцена была как на экране в открывшемся «дверном» проеме.

Простояв с полминуты, охваченный с ног до головы мелкими бегающими мурашками, он так и не смог сделать вдох, и отчаянно пытаясь справиться со своим возбуждением, рванул на верхнюю палубу с намерением разорвать своего бойфренда и не важно, что на глазах незваных гостей.

Гости уже покидали яхту, Андрею почудилось, что вылетевший Юра перевозбужден и сделал знак успокоиться. Тот не в силах сдержаться поднес сжатый кулак к лицу и сделал несколько движений к губам и обратно, при этом толкая изнутри языком щеку. Знак оказался чересчур выразительным, и был замечен, немного задержавшимся пограничником, который улыбнулся, игриво покачал головой, и поспешно покинул чужой борт…

Глава восьмая Новая глава

Ни одно действие человека не остается без каких-либо последствий. Ничего не происходит — это значит, что уже было, но совсем незаметно, или еще будет. В любом случае, событие всегда имеет предтечу.

Два здоровяка-телохранителя депутата городской думы, приобрётшего разумную уверенность в том, что он настоящее животное, в чем естественно не ошибался, были из ряда тех спортсменов, которые так и остаются, с самого начала занятий спортом в раннем детстве, на том же самом умственном уровне развития.

Их разыскали и допросили. То, что произошло с «Диснеем» дошло до сознания людей, полностью от него зависящих, одновременно с прочтением официального письма с полным описанием постигшего Владлена Павловича несчастья. Диагноз, с лишь приблизительной формулировкой, испугал ровно настолько, насколько казался фантастикой.

Виктор Дмитриевич намеренно не стал звонить, послав документ с нарочным, конечно, предупредив кого следует из «курирующей» организации.

Быстро сформированная комиссия явилась, имея на руках все необходимые постановления, с одной целью — забрать жизненно важного для них человека и перевести в место, где бы он быстро был вразумлен, если действительно имело место быть помешательство, либо, хотя бы, подконтролен.

Шумной гурьбой ввалились бизнесмены, депутаты, чиновники, авторитеты и прочая публика, на деле — еле прикрывшаяся официозом криминальная масса людей, мало чем друг от друга отличавшаяся. Кабинет был тот же. Место, послужившее сценой невероятного превращения в обычного пса и совершенно отсутствующий взгляд, проходящий то ли мимо, то ли сквозь ворвавшихся, остановил рвение и охладил пыл. Самый дерзкий, тряся стопкой бумаг, гневно, но не очень громко, скороговоркой произнес:

— Объясните нам здесь и сейчас… нам, избранникам и слугам народа… каким образом люди приходят к вам людьми, а становятся… животными… Мы требуем немедленного отчета. И скажите спасибо, что мы не вызвали вас в думу!

— Добрый день, господа! Я польщен… понимаю ваше беспокойство, но и вы должны понять мое безвыходное положение…

— К чертям собачим…

— Именно к ним и ушел ваш коллега…

— Вы что, шутите или вздумали издеваться? А ну-ка, встать! Перед вами главные люди города!

— Ну я же не собака, что бы выполнять подобные команды. А вот вам бы успокоиться нужно… Господа, помогите ему, иначе я ничего не смогу вам объяснить, хотя, видит Бог, очень желаю этого. Дайте мне всего две минуты вашего драгоценного времени…

— Они у вас есть, но дальше…

— Что посчитаете необходимым — вы же власть! Итак, сейчас я могу лишь поверхностно высказать свое мнение по поводу диагноза… — ликантропия, знаете ли[12]… иии… причина не в моем непрофессионализме или непонимании, но в том, что подобную экспертизу обязаны делать несколько человек. Я знаю, что с ним, но… Процесс этот необратимый…

— Да вы что, охренели, что ли?! У нас проекты… эти, как их… законопроекты, планы, деньги…

— Прошу вас, уважаемые… Видимо по-другому никак не получится вам объяснить… — Главврач прошел по образовавшемуся коридору мимо гневающегося строя и, увлекая всех за собой, раздавая приказания направо и налево санитарам и охране, направился к боксу, где нашел себе пристанище «Дисней».

— Кстати, друзья мои, выыы неее повееерите, но отзывается он на кличку «Дисней»… — В углу камеры на полу, лежа на боку, подогнув ноги под себя, точь-в-точь как это делают кошачьи и собачьи, расположился очень полный человек, сжимающий в руках здоровенную обглоданную кость. С опаской посматривая на пришедших и моментально, от одного его вида замолчавших важных особ, в которых не узнал никого, кроме «хозяина», он начал порыкивать и, нервничая, скалил зубы.