Эксперты - [16]

Всё вместе, а особенно горящие нетерпением и возбужденной страстью его глаза, ввели ее в состояние дыхательного коллапса — «в зобу дыханье сперло»! Она хотела его точно так же, но ничего не успела предпринять — он уже принял решения, а приняв, никогда не отказывался! Увы, неизбежное должно было случиться…

Новый санитар, видевший из-за двери в отражении в окне входящего, понимал, что его самого так увидеть невозможно. Он сразу угадал, кто это, но не растерялся, поначалу полагая, что лучше остаться незамеченным и ускользнуть. Оставалось дождаться, пока женщина повернется спиной и прошмыгнуть в оставшийся открытым проем.

Все изменилось, когда он увидел ее полностью обнаженной. Никогда… никогда он не видел такого тела, данного Создателем человеку. Залюбовавшись, мужчина разглядывал женщину сзади. Длинные ноги, начинающиеся красивой возбуждающей формой ягодиц, спина внизу с впечатляющим прогибом. Лопатки, плечи, изящная вытянутая гордая шея, по которым ниспадают густые темные волосы, собранные в хвост.

Он «спустился» снова ниже, остановившись на промежутке в самом верху между бедер, куда точно поместилась бы его выпрямленная ладонь. Ровно в это время, когда он разглядывал аккуратную небольшую татуировку, Марина начала поворачиваться. Исчезнув, он продолжал видеть ее в отражении. Видно было неважно, пар мешал, чем возбуждал, скрывая не только ее от него, но и наоборот.

Глаза показались закрытыми. Он выглянул, взгляд разбежался, не в силах собраться и остановиться на чем-то одном. Мы не станем описывать это совершенное тело, хотя оно достойно того, но остановимся на отрывочных мыслях наблюдателя: «Что же это?! Какая красота, такую и потрогать опасаться начинаешь. И это после полугода воздержания! Какая грудь! Какая шея! Какой профиль! Что же она творит… ааай! Ну зачем ты так вертишься. Твое лоно само требует то, от чего я столько сдерживался. Невозможно! Тут либо… К чертям собачим! Раз я здесь, значит и стрелять нужно сейчас!.. Один выстрел — один труп… один, но надежный! Что же я, ведь она очаровала меня в самый первый миг! В самый первый!».

Быстро поднявшись и подойдя вплотную, начал вдыхать воздух, окружавший ее, закрыл глаза в предвкушении и неожиданно почувствовал не просто прикосновение к себе, а схваченным ее руками…

Они встретились глазами. Страха не было, как и испуга. Взгляды быстро меняли выражения, пока не превратились за одну секунду в горящие страстью уголья…

Марина сжала со всей силой кисть руки, впиваясь ногтями, в оказавшуюся в руках плоть. Зубы мужчины скрипнули. Схватив одной рукой за оба запястья, так, что они разжались, освободив от зажима обычно семейную ценность, он сильно прижал собой ее тело к стене.

Попытавшись освободиться, что не получилась, женщина постаралась вывернуться, но попала в еще более крепкие клещи, поднявшие ее над полом.

Зигфрид оторвал ее от земли, предварительно как следует встряхнув, легко поднял и почти бросил ее на деревянный стол у самого окна. В этот момент почему-то погас свет — перегорела лампа.

Ударившаяся больно спиной о столешницу, Марина прогнулась, что осветила уличная лампа. Кожа показалась медной, будучи мокрой и ужу нагретой горячей водой.

Воспользовавшись освободившейся рукой, врач ударила без замаха по лицу овладевшего ей киллера. Не отвечая, он резким движением перевернул ее, схватил обе руки, заломил за спину, взяв своей одной, зажал спущенные ноги своими и с силой толкнул своим тазом навстречу ее.

Раздавшийся глубокий дикий двойной стон не просто сказал, но выкрикнул, насколько это было желаемо обоими.

В ответ на толчок майор прогнулась назад, но получила не только повторный, еще более мощный, но и была вжата сильной рукой в стол, упершись грудью, начавшей елозить по дереву с каждым толчком.

Движения учащались в унисон стонам, сопротивление перестало нарастать, и исчезало. Почувствовав это, кавалер поднял даму, перевернул и уже хотел поменять позу, как она, вывернувшись, упала на колени и взяла все в свои руки. Он сдался… и сдался вовремя. Финал был быстр, сопровождался гортанными рычанием и обоюдными конвульсиями.

Через минуту оба тела вновь слились, но уже в нежных объятиях, согреваемые не только друг другом, но и потоками воды, не только соединяющими тела, но и наполняющими чувственностью их иссушенные и изможденные одиночеством души.

Так заключился союз, которому было суждено стать не только основным стержнем этого романа, но и основой счастья двух людей. Вечным, настоящим счастьем, какое Бог дарует не каждому на этой земле.

Ночь зря надеялась на сон влюбленных. Ими завладело желание знать друг о друге все до мелочей.

Диван был стар, но нынче моден. Еле помещаясь на нем, не переставая обниматься и нежиться, военврач и санитар не умолкая, в полголоса говорили немного о прошлом, больше о настоящем, опасаясь из-за совершенной неизвестности, затрагивать будущее.

Оба понимали, что его судьба — это камень преткновения продолжения счастья, постепенно перешли на эту тему. В конце концов, только его голос зазвучал в тишине. Наслаждаясь тембром, теплотой его тела, жаром сердца и глубиной мира, она испытывала нечто, даже рядом не приближающееся ни к одной минуте в ее жизни прежде. И тому виной был этот так неожиданно и странно появившийся в ее жизни мужчина, оказывается на семнадцать лет старше. Сорок девять! Именно такого она и хотела. Не ошиблась в предпочтении, и теперь знала — сделает все, что бы его не потерять!