Эксперты - [12]
— Ну, малыш…
— Он хоть… как он…
— Просто офигенный!.. — Сказано это было фразой немного более длинной и преподнесенной с помощью ненормативной лексики. Таким же был и ответ, что случалось редко, но без промаха.
— Мам, пап… Ну это просто мужик, в натуре мужичина! Мам, ну вот как папа!
— Ну это и понятно…. Ну и сколько ему лет… этому мужичине?
— Не знаю…, 35–38 — на вид не больше…
— Тогда это не твое, ты всю жизнь искала постарше себя, хотя бы лет на пятнадцать!.. О чем ты с ним разговаривать-то будешь? Он, поди, и книг-то не читал, всю жизнь бегает и стреляет… Ааааа!.. поняла!.. Ну конечно! Его работа тебе продукты исследования поставляет…
— Наточка!
— Ну, шучу же…
— Не думаю, мам… У него такие глаза… В них столько! Он никак не может быть пустышкой! Он тааакой!!!
— Дамы, может, по маленькой?
— Да че уж там, пойду большую принесу. Коньячка?
— Коньячка, коньячка… — Глаза отца с печальным выражением взглянули на дочь, но не нашли взаимности. Напротив, встречный взгляд горел азартом и надеждой. В них читались готовность на все и необъятная жадность никогда неизведанного до сих пор, чувства.
С азартом она и продолжила, будто разговаривая с другом:
— Ты понимаешь, он всего несколько слов сказал, а как будто… как будто раздел иии… трахнул меня… и с каждой буквой продолжал это делать все неистовее и неистовее…
— Ну ты тоже скажешь! Так уж иии…
— А какая у него жопка!!!
— Маришка!!!
— Да ладно, па, будто… скажи еще, что тебе все равно какая задница у мамы… — Наталья, как всегда, появилась вовремя:
— Вот только не нужно касаться семейных ценностей… Гм, что и… Лучше, чем у отца?!
— Девочки!!!
— Мальчик мой, ты вроде бы к рыбалке готовился…
— Хорошо, у вас пять минут… Полный разврат! И… я ревную!!!
— Иди, мой хороший, счастье мое… конечно твоя попочка вне конкуренции…
Родители были, мягко говоря, удивлены, но привыкшие к мысли, что нормальный человек их дочери не подойдет, да и вообще будет не интересен, предполагали всегда худшее. Мысли их останавливались где-то между маньяком, которого она, конечно, должна была диагностировать и наркоманом с затуманенным внеземным разумом, хотя сама она была приземленной настолько, что разум порой удивлялся ее рассудительности и спокойности. Мать все время говорила, что по ней плакала тюрьма и лишь армия с ее шестилетним проживанием в казарме и железной дисциплиной спасли их неординарное чадо.
— Никитушка, нууу… конечно, киллер — это полный …, но с другой стороны, не наркоман, ни авторитет какой-нибудь злобный… Да и кто с ней справится-то еще?!
— Да лишь бы любил, а потом… вдруг, полюбив, бросит! Ну не ради же наслаждения-то…
— Нашу-то бросит?! Такую красотку и умницу?! Наша еще и патроны подавать с восторгом будет!
— Ну, девки, ну девочки…
— Ладно, я так понял, что у них еще ничего и не было, да и он, кажется, пропал… Киллер… — что он хоть наворотил-то? Может, удастся что-нибудь урегулировать, может оформим его с этой специальностью, куда следуют…
— Никита!
— В хорошем смысле…
— Угу… В тюрьму, что ли?
— Любимчик мой, а почему сразу… Такими кадрами не разбрасываются…
Марина поняла, что родители далеко не в восторге, но ей было неважно. Не было, и она точно знала, никогда не будет такого, чтобы она не добилась своего.
Следующий рабочий день проходил без эксцессов, своим течением совсем растворив любую надежду. Нужно было еще решить с набором кадров, оставалось еще два вакантных места. Знакомый коллега обещал прислать опытного санитара, по силе не уступавшего ветхозаветному Самсону, только просил не удивляться его имени, объясняя его странной влюбленность его отца, очень известного ученого, увлеченного древнегреческой мифологией.
Подумалось: «А нормальных среди нас и не бывает!..». Сразу, в эту же минуту, позвонил дежурный с КПП, попросил подойти, оформить пропуск какому-то Зигфриду, якобы пришедшему по заранее достигнутой договоренности, оформляться на место санитара. «Зигфрид… И где здесь Эллада? Тоже мне, эллин. Наверняка какой-нибудь раздолбай или папенькин сынок — мажорик, привыкший отсиживаться по теплым местам… Зигфрид… по ходу долбанет его одним запахом…».
Не обращая никакого внимания на происходящее на пропускном пункте, майор проследовала к дежурному. Тот пропихнул пропуск, который нужно будет предъявить обратно по выходу. Офицер кивнул, кивком же показав, что Зигфрид уже стоит позади.
Не поднимая глаз на него, Марина Никитична, поворачиваясь, только начав делать шаг, неожиданно ударила ногой в надкостницу, стоявшего в ожидании высокого человека, споткнулась и вынуждена была облокотиться на протянутую сильную руку:
— Я тебя… — На откровенном грозящем слове, означающем физическое половое насилие, она запнулась, упершись в улыбающиеся глаза два дня назад безнадежно пропавшего беглеца.
— Ты?!
— Привет! Надеюсь, место еще есть? Я знаю, что есть… Вот решил отработать, все-таки не каждый день можно встретить такого начальника.
— Аааа… ага… А тыыыы… — От неожиданности и охватившего восторга мысли смялись, завязавшись в один ком, и не вытаскивались из него совершенно. Обычно она быстро приходила в себя, да и не было таких обстоятельств с ее рождения, чтобы кто-то ввел ее в ступор. Сегодня первый раз.
«Киллер номер один» — именно так окрестили Алексея Шерстобитова по прозвищу «Солдат». Десять лет его преступления сотрясали новостные ленты. Все знали о его убийствах, но никто не знал о его существовании. Мишенями киллера были крупные бизнесмены, политики, лидеры ОПГ: Отари Квантришвили, Иосиф Глоцер, Григорий Гусятинский, Александр Таранцев… Имел заказ Алексей Шерстобитов и на ликвидацию Бориса Березовского, но за секунды до выстрела последовала команда «отбой».Предельно откровенная, подлинная история о бандитских войнах, в которых активно участвовали спецслужбы, о судьбах главарей самых могущественных организованных преступных группировок.«Ликвидатор» — не беллетристика, не детектив, не литературное «мыло», не нудная мемуаристика.
Продолжение скандального автобиографического романа легенды преступного мира Алексея Шерстобитова по прозвищу Леша Солдат. Общественное мнение об Алексее Шерстобитове разделилось. Одни считают «киллера номер один» жестоким убийцей, другие — чистильщиком, поскольку его жертвами становились криминальные главари и олигархи, третьи убеждены, что Шерстобитов действовал по заданию спецслужб.Присяжные заседатели постановили Шерстобитову обвинительный вердикт, но при этом выразили ему снисхождение, что спасло «Солдата» от пожизненного заключения.
Новая книга Алексея Шерстобитова стала продолжением его знаменитых автобиографических романов «Ликвидатор» и «Ликвидатор 2». Легенда преступного мира 90-х Леша Солдат не зря дал третьей части своих мемуаров подзаголовок «И киллеру за державу обидно» — в центре сюжета история с продажей за рубеж российской секретной военной техники. Единственный человек, который встал на защиту чести и достояния России, подло убит наемными киллерами. Вдова убитого, пытаясь отомстить за смерть горячо любимого мужа, вступает в противоборство с мафией.
Третья книга Алексея Шерстобитова, легенды преступного мира 90-х по прозвищу Леша Солдат, это не продолжение скандального автобиографического бестселлера в двух томах «Ликвидатор». Скорее наоборот!Этот роман попытка проанализировать принятые решения и действия героев, имеющих прототипами настоящих людей, в разное время встреченных автором. В основном все ситуации началом своим обязаны когда-то случившемуся и попавшему в материалы уголовных дел, к которым Алексей Шерстобитов имел прямое отношение. В виде же продолжения – возможные развития событий, не нашедшие в прошлом своего воплощения.Книга «третья», которая могла стать «первой», сделай автор в самом начале своего криминального прошлого другой выбор.
Художественная книга автора бестселлера «Ликвидатор. Исповедь Легендарного киллера» Алексея Шерстобитова насыщена психиатрическим анализом самых громких массовых преступлений последних лет: в том числе трагедий в Редкино и Кратове. Подобного вы еще не читали.
В основе романа «Чужая жена» лежит история о женщине, попавшей в приключение: поиск клада, захват заложников, с участием спецслужб. Основной акцент книги сделан на традиции ислама, а также сопряженных с ним трудностей, связанных с разным толкованием Корана. А вот герой второго плана «охотник» своими проф. навыками напоминает автора книги — известного снайпера Орехово-Медведковской ОПГ — Лёшу Солдата. В конечном итоге он помогает в спасении нескольких жизней… Стилистика, орфография и пунктуация автора частично сохранены.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.