Эксперт, 2014 № 22 - [3]

В принципе, предложения и Бориса Титова, и Михаила Прохорова направлены на то, чтобы стимулировать предпринимателя вкладывать в свой бизнес, а не тратить деньги на себя — то есть встать на путь уменьшения корпоративных налогов в сочетании с одновременным повышением личных налогов.

И есть ощущение, что наверху готовы прислушаться к бизнесу и пойти по пути оптимизации налогов. На это указывает, например, то, что на Петербургском экономическом форуме министр экономического развития Алексей Улюкаев высказался против непоследовательности государства по отношению к бизнесу: «Есть обещание не поднимать налоговую нагрузку, но под разными предлогами нагрузка так или иначе возрастает».

Наши прикидки, кстати, показывают, что время переложить часть налогового бремени с корпоративного сектора на частный, похоже, пришло. Труд верхушки российского общества, часть которой живет за счет бюджета, оплачивается так хорошо, что давно уже превзошел европейский уровень. И дополнительный, но заметно ниже европейского налог на эти доходы составляет очень неплохую сумму.

Таблица:

Недополученные из-за льгот налоги, по данным за 2013

Олимпиада на свои

Года два назад в качестве первоапрельской шутки мы хотели написать заметку о том, что топ-менеджеры госкомпаний решили на свои личные накопления начать проект строительства высокоскоростных магистралей в России. Мы решили тогда, что это перебор, но определенная экономическая логика в этой несостоявшейся шутке была.

В России одна из самых высоких в мире степеней дифференциации населения по доходам. Так называемый децильный коэффициент — отношение 10% самых богатых к 10% самых бедных — составляет 17 и растет в годы кризиса. Что с макроэкономической точки зрения означает такая высокая концентрация? Она несет две проблемы. Во-первых, ограниченный по размеру и имеющий отрицательную динамику потребительский рынок, который все время сужается. Обеспеченных людей в России попросту мало, а чем их меньше, тем меньше они покупают собственно в России. Бедных много, но они не покупают. Бизнесу с высокой добавленной стоимостью расти в такой структуре населения некуда. Во-вторых, высокая концентрация означает, что имеет место исходная высокая концентрация ресурсов у ограниченного количества компаний, или, шире, хозяйствующих субъектов. Эти ресурсы и формируют возможность сверхвысоких личных доходов. Однако такая концентрация автоматически означает избыточные издержки, так как слишком большими ресурсами трудно управлять столь же эффективно, как ресурсами средней величины. То есть высокая концентрация — фактор «зажатого» рынка и высоких издержек. Устранение ее даст хороший импульс экономике. Мы думаем, что именно эти два порока концентрированной экономики — а вовсе не социальная справедливость — одна из важнейших экономических причин существования прогрессивной системы налогообложения.

До сих пор прогрессивная шкала вызывала сомнения тем, что много денег здесь не соберешь. Однако произошедший до кризиса 2008 года колоссальный рост доходов населения и одновременно растущая концентрация доходов заставляют предположить, что сегодня это уже значительные деньги. Причем прогрессивная шкала даст результат, даже если она коснется только последнего, самого обеспеченного, одного процента населения. Мы исходим из предположения, что если децильный коэффициент составляет 17, то вряд ли он меньше для последних — самых обеспеченных — 10% (он может быть даже и больше, так как «на хвосте» доходы растут самым стремительным образом). То есть 1% самых богатых людей в стране в 17 раз богаче нижней границы последнего дециля. Нижняя граница последнего дециля составляет сегодня примерно 45 тыс. рублей в месяц. Верхняя — 765 тыс. рублей. Годовой доход на члена семьи у последнего процента — 9 млн рублей. Один процент трудоспособного населения — это 1 млн человек. Пусть они платят подоходный налог не 13, а 30% (весьма скромно по европейским меркам). Тогда дополнительный налог с каждого составит за год 1,5 млн рублей, а со всех — 1,5 трлн рублей. На эти деньги можно провести еще одну Олимпиаду. Так что идея строительства высокоскоростных магистралей на личные средства была не так уж безумна.

Какие тут нас ждут возражения?

Правильно ли мы оцениваем уровень доходов последнего процента? Здесь надо делать более точные оценки. Можно оценить количество очень обеспеченных людей по количеству приобретаемых дорогих автомобилей, квартир, загородных домов. Но мы точно не опустимся ниже планки 700 тыс. человек и, таким образом, все равно будем иметь налоговый потенциал в 1 трлн рублей, пол-Олимпиады.

Можно ли будет собрать эти налоги? Это не принципиально. Если будет принято решение по сути, то есть возможность введения прогрессивной шкалы не для одного, а, например, для трех процентов населения. Будет жалко, конечно, но лучше отдать малую часть, чем лишиться возможности зарабатывать в будущем больше.

Так или иначе, но увеличение подоходного налога на самые обеспеченные слои населения сегодня может дать хорошую прибавку к бюджету, и это пойдет на пользу экономике, если, конечно, при этом уменьшится налоговая нагрузка на бизнес в виде снижения страховых взносов, НДС и налога на прибыль.