Эксперт, 2014 № 08 - [44]

Случись история с жирафом где-нибудь в Северной Корее или Саудовской Аравии, большой бы оторопи не было. Государства там откровенно мрачные, причем публично мрачные. Не ссылающиеся на эксцесс исполнителя, но твердо заявляющие: «Пьем да посуду бьем, а кому не мило, тому в рыло». Но Датское королевство, по согласному мнению мировой общественности, относится к государствам иной, причем диаметрально противоположной, природы. Чистое, ухоженное и благовоспитанное маленькое северное королевство, где люди столь благоденствуют, что благодать от них щедро изливается также и на скотов. Ино дело страна, где люди живут как скоты, ино дело — где и скоты живут как люди. При такой пряничной идиллии случай в зоопарке труднообъясним.

Бесспорно, научный руководитель столичного зоопарка Бенгт Хольст, заявивший: «Раньше мы приглашали на разделку змей, зебры и коз. Жираф у нас впервые. Мы существуем для того, чтобы просвещать людей. Это хороший способ показать людям, как выглядит жираф», производит сильное впечатление. Точь-в-точь посетитель рыночной площади, просвещающий свою коханку: «Вот тот, душечка, что, вы видите, держит в руках секиру и другие инструменты, то палач, и он будет казнить. И как начнет колесовать и другие делать муки, то преступник еще будет жив; а как отрубят голову, то он, душечка, тотчас и умрет. Прежде будет кричать и двигаться, но, как только отрубят голову, тогда ему не можно будет ни кричать, ни есть, ни пить, оттого что у него, душечка, уже больше не будет головы».

Научный руководитель мог бы также руководить экскурсиями детворы на скотобойню — расчленение свиней и говяд как животных, более употребительных в пищу, нежели жираф, еще более познавательно; мог бы в присутствии детворы совокупляться или совершать иные физиологические отправления — такое просвещение имело бы еще большее практическое значение. С другой стороны, всякий человек, в том числе и научный руководитель, может повредиться в уме. Если бы отдельно взятый г-н Хольст рехнулся — что делать, со всяким может случиться.

Но проблема в том, что опрошенные журналистами молодые копенгагенцы отнюдь не считают, что с крышей научного руководителя не все в порядке, и вообще находят всю историю с жирафом в порядке вещей: «Жирафу все равно. Я бы сама пошла смотреть, если бы у меня было время, — именно в образовательных целях»… «Я бы сам привел своих детей посмотреть»… «Я сам неоднократно был в зоопарке на расчленении животных, очень интересно и гораздо познавательнее, чем сидеть в классе и читать про это в книге».

Некогда в гитлерюгенде практиковалось воспитание крепости духа в арийских детях: дитя выращивало и воспитывало какую-нибудь мимимишную живность, а затем собственноручно расчленяло щенка или кролика. Но то был гитлерюгенд, а нынче окрепло что-то в Датском королевстве, идущем в авангарде европейских ценностей. Нам-то, положим, особенно заноситься не с чего: «Сами под образами семьдесят лет в Рязани // С залитыми глазами жили, как при Тарзане», но в конце европейского шляха ныне открывается такое, что только глаза остается залить при виде нечеловеческого.