Эксперт, 2014 № 03 - [12]

Нам кажется, что интуитивно Владимир Путин видит выход из этого тупика в деофшоризации. Экономический эффект от этого процесса обычно связывают с дополнительными налоговыми поступлениями. Однако представляется, что здесь больший эффект будет достигнут в процессе прямого возврата капиталов на родину и, соответственно, прямого пополнения ликвидности пригодными для инвестиций деньгами. Напомним, что подъем 2003 года сопровождался для России эффектным переходом от отрицательного сальдо по капиталу к положительному. Тогда тоже речь шла о возврате капиталов на родину, и этот возврат стал стимулом или симптомом ускорения инвестиционного процесса. В случае деофшоризации мы можем получить такой же по сути и даже больший по масштабу эффект.

По оценкам, из страны только в результате сомнительных операций утекает 30–40 млрд долларов в год. Если предположить, что утечка прекратится и к этим объемам прибавится возвращение пятилетних «траншей», то в сумме получится около 200 млрд долларов. Размеры ежегодных инвестиций в России составляют примерно 20% от ВВП в 2 трлн долларов. Таким образом, мы можем рассчитывать на приток половины суммы ежегодных инвестиций — импульс, невероятный по масштабу! Здесь важен и политэкономический эффект. Эмиссионные деньги для тех, кто получил к ним доступ, легкие, незаработанные. Они могут полежать на офшорных счетах с низкой доходностью, они могут быть инвестированы в недвижимость вообще с падающей доходностью. Деньги, формируемые из текущего операционного потока компаний, имеют другое качество: их скорее будут пытаться инвестировать в основной капитал с качественной доходностью.

Этот ход, если он произойдет, может принципиально изменить картину нашего денежного рынка, обеспечив столь желаемое снижение стоимости денег без особого насилия над кредитно-денежной системой.

Риски и утопии

Из этих четырех проектов три рыночных — транспортная инфраструктура, жилье плюс ЖКХ и деофшоризация, — как и любые проекты с масштабным потенциалом инвестиций, имеют склонность к тому, чтобы в ходе их реализации сформировался новый, весьма ограниченный пул бенефициаров, чьи размеры будут в конечном итоге не меньше размеров сырьевых компаний. А может быть, это будет и не новый пул: уже сейчас виден интерес к подобным проектам у имеющегося «крупняка». Он тем более усилится, если именно этот «крупняк» вернет свои деньги на родину. Можно представить себе, в какой круг банков пойдут эти средства, и система окажется почти столь же сконцентрированной, как и при сырьевой экономике. Ничего ужасного в этом нет. Вполне возможно, что трем-четырем новым игрокам удастся влиться в процесс, чуть-чуть размыв сложившийся элитный пул. Однако есть риск, что у этого пула не хватит управленческих ресурсов на всю страну. Ведь не хватило же их для того, чтобы предложить более мягкую схему прохождения нынешнего кризиса.

Кроме того, такая концентрация денежных ресурсов может привести к дальнейшей концентрации банковской и вообще финансовой системы, еще больше уменьшив ее гибкость. Идейные предпосылки к такому ходу дел есть. Обжегжись на неолиберализме, и власть, и крупные капиталисты могут склониться к неодирижизму (впрочем, даже либеральные экономисты, ужаснувшись пятилетнему застою, готовы принять дирижизм). Наша же утопия состоит в том, что новый, инвестиционный этап, развития экономики России может быть использован в том числе и для создания менее централизованной финансовой и промышленной системы. Для этого, в частности, необходимо разработать и реализовать план развития облигационного рынка, в рамках которого облегченный и рыночный доступ к финансовым ресурсам смогут получить и региональные администрации, и средние, в том числе региональные, банки, и средние компании. Тогда через десять лет мы наверняка увидим иную по составу и мощности экономику.

В подготовке материала принимала участие Надежда Мережко

Логика преодолевшего гибель

Президент компании «Технониколь» Сергей Колесников: «Я думаю, что по количеству занятых у нас скоро будет опять докризисный уровень, но по объему производства мы будем производить в два раза больше»

section class="box-today"

Сюжеты

Эффективное производство:

«Магнит» на первом месте

«Камышинский текстиль» намерен вернуть лидерство

Акционеры НМТП присматриваются к Махачкале

/section section class="tags"

Теги

Эффективное производство

Промышленность

Россия

Россия

/section

Компания «Технониколь» — идеальный вариант для интервью в первый, прогнозный, номер года. Два миллиарда долларов оборота — немало даже для мирового рынка. Двадцать лет истории. Создана с нуля, без протекций со стороны власть имущих любых времен. Работает на рынке строительных материалов, в меру инновационна. Сейчас, когда страна пребывает в очевидной стагнации, компания растет двузначными темпами. Для меня это симптом того, что хозяйство в целом разворачивается к оживлению. Почему? Потому что экономическая теория указывает: главный итог кризиса — структурный сдвиг в пользу тех, кто сумел в кризисное время добиться высокой экономической эффективности. Если такие компании видят очевидную перспективу и быстро растут — значит кризис фактически завершен.