Эксперт, 2014 № 01-02 - [37]

Ее буквально рвали из рук. Мне самой пришлось ее покупать дважды: первый экземпляр дала почитать подруге, та — еще кому-то, так по цепочке и зачитали.

И как апофеоз: независимая и строптивая аудитория рунета вдруг выбирает книгу, написанную попом и повествующую исключительно об этих самых попах, лучшей за 2012 год в номинации «Художественная литература», и только диаметрально разошедшееся с мнением читателей голосование экспертного совета приносит победу суперпопулярному тогда «Гражданину поэту» Дмитрия Быкова.

Та же история повторилась и с «Большой книгой». А еще была премия «Книга года» в номинации «Проза года» и победа в номинации «Бестселлер на Ozon.ru».

Забытое уже ощущение: книга стала общей темой для разговора с самыми разными людьми. И ведь не детектив, не перевод мирового бестселлера…

Кризис жизни в супермаркете

Прогрессивная общественность недоумевала. Она была искренне возмущена. В «Коммерсанте» Анна Наринская так описывала главную интригу «Большой книги»: «Получит ли архимандрит Тихон “профессиональную” премию из рук жюри или дело ограничится только народным выбором — настолько же беспрецедентно единодушным, насколько вообще беспрецедентным был успех этой книги. <…> Дать, конечно, было бы не совсем прилично — тогда вышло бы, что прогрессивная в большинстве своем общественность, составляющая обширное (несколько десятков человек) жюри этой премии, мало чем отличается от населения, увлекающегося православными байками. И вообще довольно странно (хоть и занятно) было бы видеть, как архимандрит Тихон — наместник московского Сретенского монастыря, ректор Сретенской духовной семинарии, ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре, а по слухам, еще и личный духовник Владимира Путина — эту премию из рук этой общественности получает, в то время как девушки из Pussy Riot находятся в колонии, а введение православных политинформаций в школах кажется уже практически неизбежным)».

«Да в любом тексте Битова, простите тысячу раз, больше благодати, чем во всем томе Шевкунова! — возмущался неожиданным конкурентом Дмитрий Быков. — Архимандрит Тихон (Шевкунов) умеет писать — чего и ждать от выпускника сценарного факультета ВГИКа, ученика великого Евгения Григорьева; чего он не умеет, так это сделать написанное литературой, — но что для этого надо, так просто не сформулируешь».

Досталось «Несвятым святым» и от литературных критиков. Книгу сравнивали с «медовым монастырским пряником», с «русской волшебной сказкой в псевдовизантийских тонах», в которой Емеля едет на печи и, ведомый верой в чудо, преодолевает «искушения» и побеждает врагов.

В действительности же, по мнению просвещенных литературоведов, ничего, кроме анекдотов, в ней нет. Мол, осмысления поверхностны, трактовки непроверяемы, и все это приложено хоть и к интересным, но на бегу сообщаемым историям вроде нелегальной переправки одного печерского монаха на Кавказ, о которой, мол, рассказано исключительно ради незатейливой морали: не будешь причащаться — получишь кирпичом по голове.

А один критик, признавая все же, что книга действительно написана легко, захватывающе, талантливо, посетовал, что она очень похожа на фильм «Остров»: дескать, красивая картинка, но совершенно далекая от его, критика, восприятия христианства и Церкви.

Успех «Острова» Павла Лунгина и правда сродни успеху «Несвятых святых». Тогда тоже совершенно неожиданно для всех, включая его создателей, после первых трех недель проката впервые за десять лет владельцы кинотеатров попросили продлить сроки демонстрации картины.

Об «Острове» тогда тоже говорили повсюду. Вдруг оказалось, что у множества людей есть огромная внутренняя потребность удостовериться, что они живут не только ради материального успеха, что их слишком резко, слишком внезапно кинули в мир потребления, отрезав все остальные пути. А они-то еще помнят другую жизнь, в которой были и споры, и борьба идей, и поиск каких-то смыслов. А потом весь этот верхний этаж снесли, и теперь мальчики Достоевского сплошь и рядом вместо вечных «проклятых вопросов» обсуждают достоинства и недостатки новых гаджетов и моделей автомобилей, а повзрослев — дома, которые они купили, или купят, или хотят купить. Да и кино и книги уже зачастую потребляешь, как колбасу и сосиски: идешь в супермаркет, и тебе уже самим цветом обложки точно указывают, что ты получишь. Те, кто их выпускает, точно знают, как надо щекотать, смешить, пугать, ужасать, потому что эти эмоции не подведут и люди их всегда купят.

Но именно это-то, похоже, и начинает вызывать у людей внутреннее сопротивление. Они-то по-прежнему хотят какой-никакой духовной жизни, духовного общения, они открыты для сложных вопросов, у них есть душа, и она болит.

Фото: Сергей Шичалин

А человек светится

Когда обсуждали «Остров», кто-то сказал, что если «Страсти Христовы» Мела Гибсона сделан для неверующих, потому и пробивает именно их, то фильм Лунгина — для христиан. И Лунгин с этим согласился: «В мире этого Острова существование Бога есть неоспоримый факт. Это не богоискательский фильм, к которым все привыкли, не рассуждение на тему “верить или не верить”. В нем Бог существует как данность, такая же незыблемая, как море, вода, приливы, отливы и вся природа, которая окружает героев фильма. И в этом смысле “Остров”, конечно, фильм для верующих, но, кроме того, этот фильм и для тех, кому больно. В нем сосредоточены два ощущения: в этом мире есть Бог. И если у тебя есть сознание греха и раскаяние, то ты — человек».