Эксперт, 2013 № 46 - [10]

И наконец, следующий шаг, который позволит качественно укрепить отрасль, — это создание организации, представляющей интересы рыбаков на международных рынках. В настоящее время отечественные рыбные компании разобщены, каждая продает свою продукцию самостоятельно, и нередко среди игроков возникают разногласия, в частности по стоимости рыбы во время путины. При этом в ряде стран внешнеторговые сделки идут по одной цене. Например, на рынке минтая в США действует Институт маркетинга морепродуктов Аляски, который занимается продвижением местной рыбы и вопросами ценообразования. В Норвегии аналогичным образом работает Норвежский комитет по рыбе. Так же регулируется во Вьетнаме экспорт пангасиуса, в Таиланде — креветок. Впрочем, в российском законодательстве пока никак не закреплено то, что можно создавать сбытовые картели для внешнего рынка, поэтому ФАС категорически против этой идеи.

График 1

Американский минтай дороже российского

График 2

Последние пять лет российские рыбаки вылавливают минтая больше американских

Базовая одежда

Елена Николаева

На что делаете ставку? - На развитие рынка, тренд на произведенные в России качественные вещи

Сфера деятельности: дизайн и продажа одежды

Стартовые вложения: 2009 г. (заемные и собственные средства) 580 000 руб.; 2011–2013 гг. (заемные средства) 3 000 000 руб.

Принято считать, что в русской моде можно существовать, будучи лишь женой, подругой или дочкой весьма обеспеченных мужчин, занимающихся реальным бизнесом. Инвестиция в высокую российскую моду — это скорее игра, обеспечивающая упоминание на страницах глянцевых журналов, определенную подпись под фотографией в светской хронике и внимание фэшн-блогеров. В этой нише (схожая ситуация в сегменте столичных салонов красоты и галерей) нет здоровой конкуренции, да и, собственно, цели заработать. Несколько исключений лишь подтверждают правило.

Но даже в таких условиях российская мода сегодня живее, чем когда-либо раньше. Все больше молодых имен, появляющихся чуть ли не каждый сезон с удачными решениями. Конечно, к ним в мире относятся прохладно. Чтобы быть частью большой игры, нужно следовать определенным правилам: обеспечивать регулярность производства коллекций — охота за потребителем подразумевает около восьми коллекций в год. Помимо сезонных коллекций нужны круизные, капсульные; нужно обеспечивать размерный ряд, ассортимент, стабильные поставки. А с июля и с января быть готовым к сезонным распродажам со скидкой до 70%. Участвовать в показах. И делать многое другое: например, при таких колоссальных тратах держать на вещи цену, адекватную для начинающего дизайнера. При этом вряд ли стоит рассчитывать на волну особого патриотизма, заставляющего рвать на себе нежнейшее платье от, например, всемирно известной криминальной парочки Дольче и Габбана в пользу безвестного российского производителя со схожей стоимостью одежды. Правда, нацеленность большинства на верхний, люксовый, сегмент оставляет надежду, что можно попытаться сделать бизнес, спустившись этажом ниже. «Дизайнеры — это творчество. Я не создаю творчество в чистом виде. Я создаю машину», — объясняет основатель российской марки «базовой» одежды Oh, my СергейКовеленов . У него примерно 50 наименований мужской и женской повседневной одежды, в числе которых — футболки, носки, «треники», юбки, платья, платья-толстовки, «кенгурухи», свитера и т. д. В сезон выпускается примерно 10 тыс. единиц товара. Обслуживается 500 заказов в месяц со средним чеком 3 тыс. рублей. Ровно год назад оборот его компании составлял 400 тыс. рублей в месяц. Сейчас — 1,5 млн рублей.

Концепция

«Любой бренд условно состоит из пирамиды: basic — базовые вещи, forward — например, платья, которые часто меняются и привлекают внимание покупателей, и fashion — модели, нацеленные на то, чтобы получить освещение в медиа. Basic — самая денежная часть, — объясняет правила построения бренда Сергей. — Я сконцентрировался на ней, на простых и качественных вещах, где главная идея лежит вне моды. Я хочу создать всемирно известный массмаркет бренд. Сделанный в России».

Однако в нише недорогих повседневных вещей давно правят международные гиганты вроде H&M, Zara, действующие с такой скоростью, что не успела еще модель в одежде люксового бренда дойти до конца подиума, как конструкторы массмаркета уже все скопировали, производственная линия загружена, и еще до конца показа растиражированная вещь подъезжает к сетевым магазинам. С такой машиной даже известные дома моды ничего не могут поделать: неужели тягаться с нею по силам ограниченному в средствах, производящему небольшие партии бренду, да еще в России, известной своими высокими издержками?

Сергей Ковеленов, 29; образование: неоконченное высшее — Восточный факультет СПбГУ

«Если все правильно посчитать, производство в России может быть доступным», — уверяет Сергей. На простые вещи Ковеленов переключился в 2010 году. Двумя годами ранее, оставив работу PR-менеджера в крупной компании, он вместе с друзьями обжегся на производстве женских платьев. «Бренд назывался Oh, my Posh. Наши платья по качеству не соответствовали той цене 5–7 тысяч рублей, по которой мы могли позволить себе выставлять их в ритейле, — вспоминает Ковеленов. — Но благодаря этому опыту я понял: во-первых, нужно продавать вещи через интернет; во-вторых, это должны быть не платья, которые дорого производить, а простые базовые вещи, простых цветов, из простых тканей».