Эксперт, 2013 № 37 - [2]

В целом итоги единого дня голосования Кремль признал успешными, включая некоторые неожиданные результаты, например в Москве и Екатеринбурге. Эти риски, похоже, давно осознаны и призваны стать факторами «закалки» новой системы.

Ловушка для умеренно недовольных

Московская оппозиционно-либеральная общественность очарована магией процента, отказываясь руководствоваться реалиями конкретных цифр. Что и говорить: 27% для АлексеяНавального и правда феноменальный результат, тогда как МихаилПрохоров годом ранее набрал немногим более 20%. Но в пересчете на конкретных избирателей это лишь 630 тыс. против 870 тыс., а в конкурентах у лидера уличной оппозиции отнюдь не ВладимирПутин .

Поддержки десятой части московских избирателей хватило Навальному, чтобы на митинге в понедельник объявить о рождении большой политики и подлинной оппозиции, при этом дезавуировав отданные ему голоса непризнанием итогов выборов, а затем снисходительно позволить собравшимся разойтись по домам, «не поджигать фаеры и не ночевать на асфальте».

В то же время штаб СергеяСобянина — се ля ви! — несмотря на одержанную победу в первом туре, был обречен выслушивать тезисы о слабой предвыборной кампании и о недоработках шефа. Мэр Лондона БорисДжонсон , вспоминая свои победные результаты в 2008 году (42,5%) и в 2012-м (51,5%), чопорно посмеялся бы, узнав о проблемах московского коллеги.

Сергей Собянин на этих выборах задал для себя два стратегических вектора: провести прозрачные выборы с точки зрения и самого голосования, и использования административного ресурса. В ход пошли элементы путинской предвыборной кампании: врио градоначальника не вступал в медийные клинчи с соперниками, делая ставку на мощную программу и освещение в СМИ прикладной работы на улицах города. Но он не учел потребностей избирателей в личном контакте, зачастую лишенном конкретики, но наполненном важным психологическим призывом прийти и принести свой голос по факту. В итоге из искомых так называемых путинских 2 млн столичных избирателей Собянин дождался лишь 1,1 млн, чем серьезно подпортил себе нервы и итоговый проходной процент для победы в первом туре.

Такого политического реверанса (вкупе с предыдущими — помощи с муниципальным фильтром и игнорированием систематических нарушений в ходе предвыборной кампании) сторонники Навального объяснимо поспешили не заметить. Уже в четверг оппозиционер привез в Мосгорсуд около тысячи исков о нарушениях в день выборов. Главным образом претензии касаются надомного голосования, благодаря чему, по мнению Навального, Собянину приписали 28 тыс. голосов, необходимых для победы в первом туре. В самом деле, еще пару месяцев политического шоу на дороге не валяется, и неважно, что итог второго тура всем очевиден.

«Продолжение банкета» необходимо Навальному как воздух. На носу очередное судебное разбирательство по делу «Кировлеса», которое с большой долей вероятности закроет для оппозиционера возможность участия в системной политике. Навальный, впрочем, и сам не особо стремится конвертировать набранный процент в реальное влияние на жизнь страны, это было понятно еще до выборов.

В этом смысле недовольство кампанией Сергея Собянина куда шире претензий к его личной недоработке как политика. Столичный градоначальник своими руками развил иллюзию о том, что столичное уличное движение образца 2011 года есть меньшинство с перспективой расширения до мощной реальной политической силы. Эта иллюзия опасна не в головах ядерного электората Навального (она там давно обитает в отрыве от действительности), а своей притягательностью для части умеренного либерального сегмента нашего общества, падкого на революционную романтику «истинных реформ».

В этой избирательной кампании Алексей Навальный во многом и ориентировался на умеренно недовольный электорат, что объясняет его непривычно аккуратные позиции и в отношении сексуальных меньшинств, и по национальному вопросу, и в части социальной тематики. В центре все то же «отнять и поделить», но неподготовленному избирателю сразу понять это непросто. Зато такой избиратель легко зомбируется чрезмерно агрессивной агитацией. В итоговой электоральной кошелке Навального и левые, и правые либералы, и консерваторы, и националисты. Они вовсе не разделяют идею о сломе системы, но идут на запах мнимой свободы и антивластной риторики.

Основные избиратели Навального: студенты, профессура, интеллигенция, офисные менеджеры, а также мелкая буржуазия — небольшой класс собственников, часто предприниматели малого бизнеса. Такова периферия основного революционного ядра электората Навального на этих выборах. Эти люди сегодня, безусловно, лишь используют оппозиционера как проводника своего протестного сигнала, но, часто при демонстрации слабости властной вертикали, способны создать серьезную вибрацию всей системы. Примеры подобного исключительно трагичны для мировой истории: революции во Франции и России, приход национал-социализма к власти в Германии, условия для взращивания пиночетизма в Чили. Везде образованная верхушка общества и мелкобуржуазная прослойка становились акторами серьезных системных преобразований, затем очень быстро уступали другим бремя радикальных и кровавых реформ, а потом сами становились первыми жертвами нового порядка.