Эксперт, 2013 № 33 - [12]

—НавальныйиУдальцовпоявятсявэфире?

— А почему нет? Если это не запрещено законом?

—Тоесть,скорее,нельзяуслышатьнаволнекакого-нибудьнационалистаизРНЕ?

— Исключено.

—Водномизинтервьювысказали,чтосвободысловавРоссиинесуществует.Носамисцензуройнесталкиваетесь.

— Свобода слова заключается не только в том, есть ли цензура, но еще и в том, что есть темы, которые нельзя обсуждать. Их становится все больше и больше. И если вы сейчас включите телепрограмму образца 1996–1998 годов, у вас глаза на лоб полезут от удивления. Вы поймете, насколько люди были свободнее, они вообще жили в другом времени. Жизнь очень сильно изменилась. Понаделали миллион законов. Я не оцениваю их сейчас с точки зрения правильности или неправильности. Я говорю в целом — их дикое количество. Когда-то мы проводили акцию, которая называлась «Гонки на умирание». Это была хулиганская акция, это делал Гордон. Люди приходили на лыжах на стадион, делали круг, выпивали кружку пива, рюмку водки. Кто последний останется, тот и выиграл. Теперь все это законодательно запрещено. И таких примеров уйма — этого нельзя, того нельзя.

Поговорите про гомосексуализм, про религию в эфире. На фиг надо, когда каждую секунду какой-нибудь идиот может написать жалобу: мол, вы чего-то там оскорбили его чувства, не так сказали про геев или недосказали чего-то. Так лучше про футбол поговорить, чем про это.

—Тоестьэтотограничительныйтрендвзаконодательномполевамненравитсяспрофессиональнойточкизрения?

— Это сильно сжимает контент, мы скоро вообще ничего не сможем говорить. Сейчас все стали судиться, жаловаться, решать довольно зыбкие и сложные юридические вопросы, а там такое количество нюансов, все проходит на грани и так все сложно...

Труднее стало сделать акцию в эфире — смешную, хулиганскую, с юмором. Сейчас любая акция — с юридическим сопровождением. Мозг от этого разрушается. В результате вся кочерыжка сути скрывается под таким количеством бумаги, что в какой-то момент становится бессмысленно это делать.

Например, хотим акцию такую сделать: раздавать всем людям цветы. Безобидная акция. Не белые, не дай бог, скажем, зеленые цветы. Собирается круглый стол, куча людей. Подключаются МВД, МЧС, пожарные, рамки, выходы, входы. Оно и понятно, в общем. Никто не хочет подставиться, чтобы прошел террорист, взорвал бомбу, с тебя потом погоны сняли. Поэтому каждая служба подходит с максимальным рвением. Для них проведение фестиваля в Тушине и проведение трогательной акции по раздаче детям цветочков — это одно и то же. И их можно понять: не дай бог, кто-то погибнет, не дай бог, какая-нибудь ситуация. Но нам в таких условиях проще не проводить.

Раньше мы могли бросить клич: ау, слушатели, давайте соберемся в Петровском парке, будем лепить снеговиков. Люди приходят, лепят, все довольны. Придите сейчас — вас разгонят, снеговиков раздавят. А если разрешат, то станет еще хуже, потому что будет как за колючей проволокой: веселитесь, суки, веселитесь. Жизнь в этом смысле очень изменилась.

Таблица:

Объем аудитории радиостанций по России

Креативщик

Главный имиджевый проект радиостанции — ежегодная премия «Серебряная калоша», которая, как уже говорилось, вручается «за самые сомнительные достижения». В первые годы проект фокусировался на событиях в отечественном шоу-бизнесе. Сегодня веселые и не всегда почетные трофеи получают также политики, чиновники и спортсмены. Организаторы стараются не повторять идеи, удивлять оригинальностью и новизной, поэтому размах шоу на 17-м году его жизни впечатляет. Ближайшая «Калоша» пройдет 30 октября в Кремле. Однако сами устроители признаются, что с удовольствием отказались бы от премии.

—Чемвамнеугодила «Серебрянаякалоша»?

— Она давно перестала быть для нас важным проектом. Даже с точки зрения имиджа. Бренд «Серебряного дождя» продвигать больше не надо. «Серебряную калошу» продвигать тоже не надо. Это два независимых бренда, один из которых не особенно-то и нужен. А планка проведения подобных мероприятий с каждым годом все выше и выше. Мы делаем сложнейший театральный спектакль, одноразовый, который мы продаем рекламодателям не всегда успешно, то есть иногда расходы превышают доходы. Мы не в таком минусе, чтобы потом без штанов остаться, но все равно это не очень приятно.

Нам комфортнее, прибыльнее и эффективнее делать маленькие проекты, разные, симпатичные и милые, чем умирать на этой огромной барже под названием «Серебряная калоша», как бурлаки на Волге. Поэтому я хочу, чтобы ко мне пришел какой-нибудь человек и сказал: я у тебя хочу купить «Калошу». И пусть они дальше ее делают, зарабатывают на ней, в принципе это возможно, если заниматься весь год только этим и больше ничем.

—ДмитрийСавицкийобъявилопродажебренда?

— Ну да, да. Мы бы продали как бренд.

—Мнеговорили,чтоглавнаядвижущаясиларадиостанции —спецпроекты —марафоны,концерты,акцииитакдалее.Сточкизренияраспространения,рекламы,связей.Этотак?Иливсе-такивсеэтиакцииидутприцепомкосновнойдеятельностистанции?

— Очень сложный вопрос, я думаю, что, скорее всего, прицепом. Все эти акции — это и необходимость, и образ жизни, и, слава богу, все это у нас со знаком плюс, мы не в минус это делаем. И акцию провели, и денежку заработали, и с людьми встретились, и слушателям приятно.