Эксперт, 2013 № 30-31 - [23]

Решая социальные задачи, по-видимому действительно важные и назревшие за счет использования на это нефтяных денег, которые раньше отсекались от проникновения в экономику, руководство страны загнало себя (и страну) в «голландскую ловушку».

По мнению МЭР, курсовая политика ЦБ требует существенной корректировки. «Политику плавающего курса рубля можно осуществлять по-разному, — изложил нам позицию своего ведомства Андрей Клепач. — Переход к модели таргетирования инфляции можно осуществлять с разной скоростью. На наш взгляд, необходимы временные паузы в этом переходе. Можно более активно влиять на курс интервенциями ЦБ, ориентируясь не только на текущую ситуацию, но и на ту, которая может возникнуть в среднесрочном периоде. Мы считаем целесообразным мягкое управление динамикой реального курса рубля с целью избежания угнетающего воздействия избыточно тяжелого рубля на российскую промышленность».

Банки, начните с себя

Весьма любопытным оказалось сочинское выступление председателя совета директоров МДМ-бнка, экс-зампреда ЦБ ОлегаВьюгина . Вот как он скалькулировал нынешний средний уровень кредитной ставки: «Сегодня стоимость пассивов у банковской системы где-то 6–7 процентов, то есть на уровне инфляции. Но банк закладывает стоимость риска. На сегодняшний день, если поспрашивать, честно никто не скажет, но процента три, я думаю, закладывают банки. И любопытно, что все банки таргетируют маржу четыре-пять процентов, чистую маржу. И в результате мы получаем четырнадцать. Вот с чего начинается стоимость кредита для корпоративного заемщика. Где мы можем добиться снижения? Снижение стоимости пассивов — это все-таки, наверное, инфляция и маржа».

Нам в «Эксперте» уже приходилось высказываться (см. «Ростовщики, а не партнеры», № 9 за 2013 г.), что каждая из составляющих стоимости кредита может быть снижена самими банками — без указов президента, решений ЦБ и еще до достижения западных темпов инфляции в 2–3% годовых. Высокая стоимость привлеченных средств, по крайней мере в части депозитов населения, — явная блажь банкиров, окончательно развративших своими нереально высокими ставками если не всех россиян, то уж точно жителей крупных городов. В той же Германии уже более двух лет средняя доходность частных депозитов устойчиво ниже инфляции. И ничего — небо не падает на землю, глава Бундесбанка не пускает себе пулю в висок, а бюргеры продолжают нести в банки свои сбережения. Притязания на чистую маржу и оценки рисков у отечественных банкиров тоже изрядно завышены. В этом смысле очень показательна ремарка Путина в ответ на выкладки Вьюгина: «Мне кажется, что и маржа, и стоимость риска — это вещи очень гибкие. В еврозоне... нет ни одной непроблемной страны. И они все-таки и риски свои оценивают по-другому, и маржу меньшую закладывают. Мы не атакуем так наши финансовые учреждения, как атакуют их на Западе. Мы исходим из того, что представители этого сектора экономики реально начнут оценивать ситуацию в нашей собственной стране, и свою роль, и тот объем помощи, который мы в трудные времена всегда оказывали и продолжаем оказывать этому сектору экономики. Поэтому нужно поговорить и о стоимости рисков, и о марже».

Путин подчеркнул, что волюнтаристские решения здесь будут исключены. Хотя, на наш вкус, в отношении госбанков у государства есть полное право и даже обязанность сформулировать внятные ориентиры по уровню предельной маржи и даже потолков конкретных уровней процентных ставок.

Как увеличить денежное предложение

В области денежной политики МЭР считает невозможным сохранение статус-кво, однако понимает, что простых решений нет. «Конечно, речь не идет о банальном снижении ставок прямого репо — основного канала короткого рефинансирования коммерческих банков Центральным банком, — рассуждает г-н Клепач. — Краткосрочные ставки — и по операциям репо, и межбанковские — у нас и так сейчас на уровне или даже чуть ниже инфляции. А вот ориентиры по уровням долгосрочных процентных ставок ЦБ сейчас никак не формирует. Пенсионные накопления слабо участвуют в формировании банковских пассивов. ВЭБ сейчас вкладывает деньги “молчунов” преимущественно в государственный долг, а мог бы — в инфраструктурные облигации. Первые шаги в этом направлении сделаны: ВЭБ купит инфраструктурные облигации РЖД. Еще один резерв для инвестиций внутри страны — Фонд национального благосостояния. Средства фонда могут предоставляться ВЭБу и другим госбанкам на возвратной и платной основе (скажем, под три процента годовых — нынешняя доходность размещения средств ФНБ за рубежом составляет два процента) для инвестирования в приоритетные для государства проекты».

Андрей Клепач считает, что помимо конкретных шагов по корректировке ключевых параметров денежной, курсовой и бюджетной политики чрезвычайно важен фактор доверия, определенности. Когда правительство окончательно решит, какие проекты, в каких объемах и сроках оно будет поддерживать и продвигать, это само по себе послужит серьезным стимулом для активизации инвестиционной активности в частном секторе. Скажем, пока так и не принято окончательное решение о строительстве высокоскоростных магистралей. Если до августа неопределенность сохранится и проект не попадет в бюджет на следующую трехлетку, РЖД не будет развивать его самостоятельно. Нет определенности с господдержкой крупных проектов Федеральной сетевой компании и «Газпрома». Примеров, увы, можно привести еще множество. И дело не только в дефиците политической воли. Есть противоречия с принятым форматом бюджетной политики — такие крупные проекты в действующую версию бюджетного правила не вписываются. Надо или модифицировать, смягчать бюджетное правило, либо проводить структурный маневр внутри бюджета. Обе альтернативы крайне непросты для реализации.