Эксперт, 2013 № 04 - [15]

Сингапурских судостроителей привлек в Россию масштабный и долгосрочный спрос на платформы. Когда мировая экономика только начинала выходить из финансового кризиса, российские власти объявили, что Россия приступает к освоению своей части арктического шельфа. Из сделанных заявлений следовало, что компаниям-операторам, которые будут разрабатывать шельфовые месторождения, в ближайшие десять-пятнадцать лет понадобятся десятки платформ — от 20 до 40 штук. Иными словами, в России открывался рынок внушительного объема — 30–60 млрд долларов.

Впрочем, прийти в Россию корпорацию Yantai Raffles и лично Брайана Чанга подвигла не только перспектива заработать.

Обещания Большой Медведицы

Вторая составляющая, которая должна была обеспечить проекту успех, — портфель предварительных заказов, позволявших окупить создаваемое с нуля производство. Еще не приступив к строительству верфи, «Восток-Раффлс» сумел получить два крупных контракта.

В 2009 году «Роснефть» заказала российско-сингапурскому консорциуму полупогружную буровую платформу «Большая Медведица» для разработки месторождений на шельфе Баренцева, Охотского и Карского морей.

Любая морская платформа представляет собой очень сложное сооружение, буквально нашпигованное тысячами единиц технологического оборудования и обвязанное сотнями километров трубопроводов. «Роснефти» же требовался уникальный арктический экземпляр, способный работать в экстремальных условиях — при трехметровой толщине льда и штормовых ветрах. Такой «экземпляр» удалось спроектировать голландской фирме Huisman Equipment BV, которую нашли благодаря контактам Брайана Чанга.

Игорь Мосолов, экс-гендиректор «Восток-Раффлс»: «Основная проблема этого проекта — отсутствие денег»

Фото: Юлия Лисняк / Grinberg Agency

Разработка концептуального проекта платформы, по некоторым данным, обошлась фирме Huisman и Брайану Чангу почти в 1,5 млн евро. Стоимость же самой «Большой Медведицы» на 2011 год официально оценивалась в 1,2–1,4 млрд долларов. При этом отраслевые эксперты утверждают, что в реальности ее итоговая стоимость могла достигнуть 2 млрд долларов. Другими словами, «экземпляр» мог оказаться вдвое дороже самой верфи.

Еще один крупный контракт СП «Восток-Раффлс» выиграло в 2011 году, обойдя на тендере именитые проектировочные фирмы Technip France (Франция) и Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering (Южная Корея). Российской компании Alltech, владелице лицензии на газовые месторождения на Ямале, требовалось сооружение платформенного типа, на котором необходимо было разместить мощности по сжижению газа, хранилище сжиженного газа и причалы для его отгрузки. Фактически предстояло построить полноценный газоконденсатный завод, но в компактном платформенном исполнении. Этот завод-платформу заказчик намеревался поставить вблизи берега и с него загружать сжиженный газ на газовозы. Помимо неприветливого климата Крайнего Севера осложняющими факторами в этом проекте выступали сильные течения и толстый лед.

Прототипа подобного сооружения не нашлось ни у кого. И команда «Восток-Раффлс» придумала собственное оригинальное инженерное решение — ледостойкую платформу гравитационного типа. Корпус этой платформы, включая емкости для газа, и ее технологическую часть по заказу российской стороны рассчитали фирмы TGE (Германия) и Aker Solutions (Норвегия). Было даже изготовлено несколько макетов этого сооружения. В итоге заказ на его концептуальное проектирование достался российско-сингапурскому СП. Стоимость завода-платформы целиком на тот момент оценивалась примерно в 1,4 млрд долларов.

Возможность поучаствовать в строительстве эксклюзивных по своей сложности платформ — таков был второй мотив, побудивший Брайана Чанга пойти на союз с ОСК. Как любому настоящему профи, ему нравилось решать трудные задачи. Этот драйв г-на Чанга был важным ресурсом проекта: корпорация Yantai Raffles вложила бы в российские платформы весь свой богатый опыт и знания, а значит, наши инженеры могли быстро перенять хай-енд мировых платформостроительных технологий.

Важно, что в сумме материальные и «драйвовые» выгоды от партнерства с Россией перевесили в глазах сингапурской стороны и значительные издержки, и большую головную боль — все то, чем для зарубежных судостроителей обычно оборачиваются российские заказы. «У нас в России бытует мнение, что стоит только нам свистнуть, как все производители сразу бросятся что-то для нас поставлять. Это не так, — утверждает Игорь Мосолов. — Если платформа строится для России, каждый зарубежный поставщик комплектующих, а их тысячи, должен сертифицировать свое оборудование в соответствии с российскими стандартами. Это стоит денег и занимает не один месяц: нужно изготовить изделие, пригласить представителей сертифицирующего органа страны — конечного заказчика, провести испытания и, может быть, даже разрушить образец. Кроме того, под российские стандарты придется менять и всю документацию. Далеко не все зарубежные производители оборудования готовы проходить через эти сложности ради единичных заказов. Многие попросту отказываются поставлять оборудование для платформ, предназначенных для России». Заботы по поиску других, более покладистых поставщиков легли бы на плечи сингапурской стороны.