Эксперт, 2013 № 03 - [7]

График 1

Подавляющее большинство российских сирот воспитывается в приемных семьях

График 2

Пик пройден: число детей в детских домах России быстро сокращается

График 3

Российские семьи усыновляют существенно больше детей, чем иностранцы

О кризисе и метакризисе

Александр Привалов

Александр Привалов

Прямо под ёлку, 30 декабря, премьер Медведев подписал распоряжение, утвердившее план мероприятий (дорожную карту) «Изменения в отраслях социальной сферы, направленные на повышение эффективности образования и науки». На каникулах желающих читать 120 страниц этой бумаги не нашлось, но сразу после каникул её прочли — и узнали много нового. Оказывается, до 2018 года число вузовских преподавателей будет сокращено на 140 тысяч человек, или на 44%, причём нагрузка оставшихся возрастёт на 28%. Не забыто и общее образование. Число школьных учителей в те же сроки сократится на 87 тысяч человек (7%), а нагрузка учителя вырастет на 19%. Затянувшаяся эпопея с проталкиванием нового Закона об образовании завершилась — мантры о его неимоверной и всесторонней благотворности стихли, пошла проза жизни.

Едва ли не все основные пиар-мелодии модернизаторов образования новой бумагой начисто дезавуируются. Про повышениесоциальногостатусапедагога на фоне объявленных масштабов чистки даже и говорить неудобно. «Наоборот: вот избавится педагогический корпус от слабейших — статус и воссияет!» Не думаю: заданное повышение и без того запредельной нагрузки заставляет заподозрить, что уйдут — в иные отрасли и в иные земли — как раз лучшие педагоги. На каком-то форуме я прочёл: «У нас в вузе и так нагрузка составляет 900 часов в год»; если этот вуз уцелеет, нагрузка в нём скоро превысит 1100 часов — ни в одной на свете стране и втрое меньших не сыщешь. (Тут же конец и мантре о том, что преподавать в вузах должны большей частью действующие учёные: когда бедолагам с такими нагрузками заниматься наукой?) Специалисты, с которыми я успел поговорить, предсказывают повторение беды 90-х, когда систему образования покинуло множество полезнейших работников. Безвозвратно уходит в слив и мантра об индивидуальныхобразовательныхтраекториях , которые якобы являются главной целью реформ: резкое снижение удельной численности педагогов исключает индивидуализацию образования. Смешнее всего, что сливается и базовая мантра о борьбескоррупциейввысшемобразовании : дорожная карта предусматривает рост так называемого коэффициента приведения, то есть увеличение в общем числе студентов доли заочников, вечерников, дистанционников. Значит, как ни клеймит Минобр «неэффективные» вузы за продажу дипломов, подменяющую образование, на практике бизнес по торговле дипломами в рассрочку будет скорее расширяться. Совсем кисло получится с мантрой о равнойдоступностикачественногообразования по всей России: серьёзные вузы сохранятся только в столицах, да ещё в двух-трёх крупнейших городах. Вся остальная страна будет для молодёжи местом, откуда любой ценой надо вырваться, — со всеми очевидными следствиями такого географического апартеида.

В дорожной карте есть вещи, на мой взгляд, незащитимые — вроде неимоверной централизации всего и вся. Минобр, получив, по новому закону, неограниченные полномочия в сфере образования, явно не собирается всерьёз ими делиться, хотя образование далеко не во всём должно управляться из федерального и даже из регионального центра. Но многое другое вполне могло бы быть предметом серьёзного обсуждения. То же сокращение числа учителей могло бы обсуждаться — при одном-единственном непреложном условии: это нужно было делать открыто. Нет! Ещё условие: не нужно было врать, что это не повлечёт за собой никаких утрат. Можно вообразить такой, например, разговор: господа, от нас требуют, чтобы мы тратили меньше бюджетных денег на образование. Мы боролись, но Минфин пересилил — жёсткой экономии нам не избежать. Давайте же восстановим настоящую множественность форм общего образования: от, условно говоря, гимназий и реальных училищ — до, ещё условнее говоря, народных училищ, ПТУ и «ремеслух»; будем поощрять школы разнонаправленной однобокости. Пусть дети, получив по возможности качественное начальное образование, с 10–11 лет расходятся по заведениям разных родов — в зависимости от желаний, способностей и мотивированности (собственной и родительской). Так было в царской России, так было бо́льшую часть советского времени, нечто подобное делается и сейчас в иных уважаемых странах. Пойдя по этому пути, мы действительно могли бы добиться экономии и средств, и преподавательских кадров, и чего хотите — с открытыми глазами, ясно понимая, чем за это жертвуем. Я не говорю, что этот путь хорош (мне вообще кажутся самоубийственными намерения экономить на образовании), но он хотя бы логически связен. А когда реформаторы нам говорят, что гарантируют единое качество общего образования, — больше того, когда они приоритетнейшей своей целью объявляют сжатие безумного псевдодецильного коэффициента (то есть сдачу ЕГЭ примерно на одинаковом уровне выпускниками всех школ России, см. «О подражателях Прокруста» , «Эксперт» № 41 за 2012 год), сокращение учительского корпуса прямо равняется ускорению деградации подавляющей части школ. А ведь одновременно продолжится уничтожение педагогических вузов!