Эксперимент Кальвиса - [3]

Гайдн недоверчиво взглянул на гостя, но все же начал играть.

- Чудесно! Достаточно! Теперь смотрите.

Крупнейший специалист по творчеству Гайдна, Шуберта и Вильгельма Зильберта нажал подряд несколько кнопок. "Компиграф" зажужжал, и из боковой стенки через узкую щель начала вылезать лента с нотными знаками. Гайдн схватил ее и с изумлением увидел, что это строка партитуры квартета, записанная по всем правилам искусства, причем наигранная им тема уже была развита и видоизменена в партии виолончели.

- Великий боже... - тихо произнес он. - Возможно ли такое?

Доктор Кальвис потирал руки в восторге от произведенного эффекта.

- Ваша задача - сочинять темы да резать ленту на куски по формату страниц. Вы создадите столько прекрасной музыки, сколько еще никому не удавалось написать. Это будет сто восемнадцать симфоний, двадцать четыре оперы, четырнадцать месс, тридцать пять инструментальных концертов, восемьдесят пять струнных квартетов, сотни других ансамблей...

- Свыше ста симфоний! Не может быть... - вымолвил Гайдн, совершенно подавленный перечнем "своих творений".

- Именно, сто восемнадцать! - радостно подтвердил Кальвис. - Сейчас я научу вас управлять аппаратом и прошу обращаться с ним поосторожнее. Недавно мой коллега оставил "Компиграф" одному венецианцу по имени Антонио Вивальди, и тот испортил его так, что пришлось возвращать этот чудо-клавесин к нам, в двадцать третий век, для ремонта. Вот теперь он у вас. Кстати, вы не были знакомы с Вивальди? Одно время он жил в Вене. Ах, да, ведь он умер, когда вам было только девять лет...

Итак, смотрите - сначала вы нажимаете вот эту красную кнопку...

Подробно объяснив назначение каждой кнопки и рукоятки, показав, что и в какой последовательности надо нажать, чтобы "Компиграф" сам написал мессу, кантату, оперу, симфонию или квартет, не говоря уже о таких простых вещах, как клавирные сонаты, доктор Кальвис вежливо откланялся и удалился. Перед уходом он пожелал Гайдну прожить долгую и славную жизнь и встретить свое 77-летие всемирно известным композитором.

Оставшись один, вице-капельмейстер с интересом принялся испытывать аппарат. Он проиграл на клавиатуре мелодию второй части симфонии и нажал нужные кнопки. Из прорези вновь полезла нотная лента. Черные значки на ней лаково блестели. Пробежав глазами начальные такты, Гайдн одобрительно кивнул, и, вооружившись портновскими ножницами, стал резать ленту на страницы и складывать в кипу...

За этим занятием его застала жена, Мария Анна, урожденная Келлер, пухленькая блондинка с вечно обиженным выражением лица. Скинув теплый капор и отороченную мехом накидку, он а присела у камина и стала ворошить щипцами угли.

- Анхен! Посмотри, что за чудо, - позвал ее Йозеф.

Жена нехотя подошла к волшебному клавесину.

- Откуда этот ящик, Йозеф?

- О, ты все равно не поверишь! Человек, принесший его, сказал, что он явился из будущего. Но я полагаю, что он англичанин, хотя довольно чисто говорил по-немецки. Англичане - большие мастера всяких изобретений... Эта штуковина, которую он назвал "Компиграф", сама записывает музыку, стоит мне только сыграть начальную тему... Смотри-ка!

Йозеф нажал еще одну кнопку и сыграл быструю энергичную мелодию, потом повернул несколько ручек с латинскими буквами. Аппарат зажужжал, и из прорези появился край нотного листа.

- Вот и все... Это финал симфонии, Анхен! Вполне прилично для свадебного заказа. Теперь у меня будет столько свободного времени! Я не буду больше сидеть при свете свечи, всю ночь переписывая бесчисленные партитуры!..

Их прервало появление первого скрипача.

- Господин капельмейстер, оркестр уже вполне разучил увертюру. Не соблаговолите ли вы проработать с нами первый акт?

- Сейчас иду, дружище! Анхен, я скоро вернусь - ничего не трогай без меня...

Затворив дверь, Анна подошла к чудесному аппарату. Особенно ее восхищало то, что из прорези в изобилии появлялась отличная, твердая белая бумага. Дело в том, что супруга господина вице-капельмейстера употребляла черновики мужа на папильотки, и вот теперь она лишалась этой возможности ведь "Компиграф" сразу выдавал написанные набело партитурные листы.

Подталкиваемая любопытством, она нажала несколько кнопок. Аппарат вновь застрекотал, но уже как-то надсадно, и из щели появился край листа. Анна схватила его и потянула. На передней стенке часто замигали красные лампочки. Анна с силой дернула лист. Что-то щелкнуло, и лента пошла свободно, но уже без нотных знаков.

Скручивая бумажную ленту в рулон, Анна напевала забавную песенку, которую слышала от Йозефа:

А всего их восемь надо,

Чтоб зарезать кабана.

Двое тут, они и вяжут,

Двое там, они и режут,

А всего их восемь надо,

Чтоб зарезать кабана.

Решив, что бумаги уже достаточно, она захотела остановить аппарат и снова дотронулась до нескольких кнопок наугад. "Компиграф" зажужжал басом и начал трястись. Анна в испуге отбежала в угол комнаты. Раздался металлический щелчок, и лампочки погасли. Из щели повалил густой синий дым.

В этот момент вернулся Йозеф. Он сразу все понял, бросился к аппарату, стал нажимать кнопки и дергать за ручки, но тщетно - "Компиграф" не подавал признаков жизни.