Эксперимент - [327]
Лилит была шокирована тем, что услышала. Она посмотрела на остывающий труп, на блестящее кольцо на пальце этого трупа и закрыла глаза. На лице промелькнула больная улыбка. Левиафан неотрывно следил за ней, как она принимает его подарок. И только сейчас он заметил в ее руке кипу мятых бумаг, с ужасом понимая, каково их содержимое.
Лилит открыла глаза и уставилась на вампира. Черные зрачки так расширились, что чуть ли не вытеснили собой зеленый цвет, в них можно было захлебнуться, потому что в самом глазу стояли слезы. Лилит подошла к нему, посмотрела на пол и топнула ногой по кулону, по кусочку сердца Левиафана, и по ее лицу побежала безумная улыбка, хоть из глаз и брызнули слезы.
– Что это за херня? – прошептала она, протягивая руку с клочками бумаги, полностью игнорируя пламенную речь Левиафана.
Он смотрел на нее, явно растерянный, не зная, что сказать. Ответный удар, мгновенный. Обездвиживающий и парализующий. Записи со всеми экспериментами разлетелись по гостиной.
– Лилит…
– «Объект №11»…может ты это хотел сказать? – шепотом спросила Лилит, смахивая слезы с глаз. – Что я такое?
– Милая…
– Давай, расскажи мне историю…обо мне! Что я такое?
– Четыре столетия, – ответил он таким же тихим голосом, отводя взгляд. – Присядь, пожалуйста.
Лилит, дрожащая, ничего не понимающая, совершенно уже забывавшая о трупе в пяти метрах от себя, опустилась на софу. Она не отрывала глаз от мужчины, в глубине души, понимая, что теперь она действительно его боится. Что он какой-то маньяк-рецидивист, от которого надо было бежать еще тогда.
– После своего обращения я в сто тысячный раз убедился в своей красоте, данной мне природой. Я любил себя. И только себя. У меня даже в голове не было мысли о том, что я способен кого-то еще полюбить. Но век спустя я задумался о женщине. Я хотел особенную женщину, потому что сам был особенным. Я приступил к поискам. Потратив полвека на путешествия по странам, я пришел к выводу, что не существует в мире той женщины, которая могла бы быть мне под стать. Я очень расстроился, но не упал духом. Я решил создать такую женщину. В Германии я познакомился с Себастьяном, ученым-генетиком. То был XVII…Я обратил его. Он был мне нужен, как ученый, как человек, который поглощался знания и ловко оперировал ими. Я пришел к нему со своим планом об идеальной женщине и его не могло не заинтересовать. Он согласился помочь мне создать идеал, достойный меня…
– Меня…Он согласился помочь создать меня! – Лилит опустилась глаза, смахивая слезы.
– Да. – Левиафан посмотрел на девушку. – Мы искали материал, воровали генетические данные прям из-под носа у людей. Мы искали женщин с идеальными фигурными параметрами, похищали все возможными способами из ДНК. Потом мы собирали женщин, как мозаику, вначале те черты подбородка, которые я считал совершенными. Затем пошли, скулы, носы, глазницы, глаза, брови, губы…все лицо в итоге. Когда мне казалось, что у нас есть все необходимое для создания идеальной женщины, мы с Себастьяном приступили непосредственно к генетике. Первые опыты были совсем неудачными – эмбрионы погибали внутриутробно, женщины носившие плод – тоже. Так прошло не одно столетие. Потом, уже в XXI веке мы собрали весь необходимый материал, обросли всеми нужными и ненужными знаниями и приступили к… к…созданию тебя. Я нашел женщину, твою мать, посчитал ее идеальным сосудом для вынашивания, но совершенно непригодным для передачи генетических данных. Мы внедрили в нее уже оплодотворенную яйцеклетку другой женщины.
– Я – генетический урод… – Лилит тихо зарыдала.
– Нет, милая… – Левиафан бросился к ней. – Ты – эталон мечтаний любого мужичины, идеал, на который неспособна сама природа….
Но девушка оттолкнула его, злобно окинув взглядом. В ней бушевало чувство ненависти. Ей была противна одна только мысль, что этот мужчина вновь к ней прикоснется.
– Не прикасайся ко мне! – прошипела она. – Я ненавижу тебя… из-за тебя я – урод, генетический мутант! Я для тебя эксперимент, да? Не больше ведь? Вся твоя любовь – больная чушь, ничего не значащая. Тупо эксперимент.
– Я создавал совершенную женщину, которую я хотел любить, которая была бы ровней мне. – Левиафан усмехнулся и отошел от Лилит. – Только недавно я осознал свою ошибку в этом эксперименте. Я слишком много времени провел, думая о женской красоте. Я создал идеал. Я влюбился в него. Лилит. Мои чувства к тебе всегда были искренне. Я действительно влюбился в тебя. До этого момента не единой женщине не удавалось вызвать во мне ранее незнакомое чувство любви. Лилит, ты слышишь меня? Я люблю тебя. Но я ни разу не задумывался о возможном характере. Ни у одного подопытного, у которого я брал генетический материал, я не исследовал характеры. И ты получилась такой сукой, только из-за такого, что я ошибся с расчетами…
– Двадцать восьмого ноября – прошептала она, не сводя с него глаз, поднимаясь с дивана – того года ты вошел в мою жизнь. Двадцать восьмого ноября этого года я ухожу от тебя. Не звони, не приезжай, не ищи, не говори, не показывайся. Тебя больше нет, НАС больше нет! Я не твое создание и не твоя игрушка! Катись к черту!
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.