Эксперимент - [292]

Лилит сидела в номере, на кровати и безучастно вглядывалась в выключенный телевизор, в свое угрюмое отражение. С черного экрана на нее смотрела другая девушка. Она была вся темная, и даже цвет ее кожи не был светлее, как в реальности. Глаза были как два черных озера, и нависшие сверху брови казались сюрреалистическими мостами, построенными почему-то не над водой. Губы были крепко сжаты и подрагивали от отголосков страха.

– Он не найдет тебя здесь… – прошептало черное отражение. – А тебе до сих пор еще страшно. Ты могла сделать с ним все что угодно, воткнуть в его тело все что угодно, но ты не должна была притрагиваться к его машине. К ней даже нельзя было близко подходить… Месть из-за груды железа? Нормально? Его любовь имеет слишком много разветвлений, подвидов и подклассов. Непомерная любовь к самому себе, безответная любовь к машине, больная любовь к тебе. Среди всех этих чувств нет ни одной нормальной любви, ни одной живой. Складывается ощущение, что все мертво, все, к чему он прикасается, умирает, оставляя только нездоровый рассудок. А тебе все равно страшно. Кто-то явно не хочет, чтобы ваши отношения влились в нормальное русло, с плавными поворотами и изгибами. Кто-то очень хочет, чтобы в ваших отношениях был хорошо прочерченный зигзаг. И каждый раз, как только вы сталкиваетесь с очередным углом, вас отбрасывает с такой силой, но вы даже не замечаете этого. Вам кажется, что это сделал кто-то из вас, и постоянно от каждого угла, помимо вас, отлетает еще месть и обида. Ты случайно въехала в машину, но как ты можешь доказать ему это? В вашем русле нет доверия. А это невообразимо тяжело любить и жить без доверия. И хочется уйти раз и навсегда, выбраться на берег, лечь на зеленую, бессмертную траву, показывая разбитое тело прекрасному небу. Не хочется искать и возобновлять это доверие, слишком много всего надо для этой процедуры. Но без него жить просто невозможно, невыносимо бояться того, что совершалось не специально. А приходится бояться и нервничать, он не верит тебе. И поверить тебе снова – это выше его принципов. Он ведь тоже боится, что снова будет обманут, а прощать выдуманную правду легко только в начале, а потом, когда вскрывается подлинная мысль, становится мерзко. Он не хочет этой мерзости, поэтому и не верит. Недоверие между вами намного взаимнее, чем все остальные чувства. Но в этот раз ему придется поверить тебе, потому что – Лилит отвела газа от телевизора. – Я не желаю отвечать за чужие ошибки, у меня слишком много своих. В этом случае у меня нет выбора, и мне приходится отвечать. Но я вполне имею право отказаться отвечать за чужие ошибки!

Лилит легла, не раздеваясь, на кровать, раскинула руки в разные стороны и закрыла глаза. Зеленые глаза ничего не хотели видеть вокруг себя, они устали… они устали.

После очень нервного дня отдыха требовал также и весь организм. Но как она ни старалась лечь, тело не было готово к принятию отдыха. Оно было напряжено, боялось ночи и того, кого она могла притащить с собой. Но в тот момент раздался только телефонный звонок.

В руке лежал вибрирующий мобильник и очень жалостливо просил, чтобы ответили на входящий вызов. В течение минуты раздавалась мелодия, а затем она затихла.

Лилит приподнялась и швырнула телефон в стену. Увидев на полу осколки, ей стало значительно легче, лучше думалось, свободнее дышалось. Голос, который она так боялась услышать, разбился на куски об стену.

– Хочу тишины сегодня. Не хочу ложных обвинений и упреков. Отдохни Левиафан, отдохну и я… – прошептала она, закрывая глаза.

«Абонент в не зоны…» – услышал Левиафан компьютерный голос из трубки. В темноте блеснули белые зубы, аккуратно прикусив нижнюю губу. Глаза как обычно чернели, хотя, казалось бы, что чернеть было больше некуда. Глупость, которой так легко поддавалась Лилит, просто выбивала его из колеи. Он откинулся на сиденье, нервно крутя мобильник в руках.

«Катись к черту! Как только тебя постигает очередной идиотизм, ты тут же необдуманно и без оглядки поддаешься ему! Под воздействием этого не стандартного чувства, ты начинаешь творить глупости, без видимых на то причин. А я что, врач-психиатр? Она с ума сходит раз в неделю, а я лечить должен? Оно мне надо? Хочет иметь свидания с идиотизмом и глупостями? Вперед! Я больше не буду вмешиваться. Пусть развлекается, впутывается в неприятности, наслаждается ими. Интересно, но неприятностями Лилит именно наслаждается, только подсознательно! А зачем спасать и вытаскивать из очередной беды, когда для нее это такой сильный наркотик? Она торчит на проблемах! И старательно, как и все наркоманы, пытается подсадить меня на это дерьмо! Лилит всегда думает только о себе, только о своих эмоциях, переживаниях… Она думает только о своем существовании. А вообще это неплохо. Я почти пятьсот лет думал о себе… и был один. Ни у кого не было возможности и способности навязать мне мысли о ком-то другом, кроме меня самого. То же самое происходит и с Лилит. Невозможно втемяшить что-либо постороннее ей в голову. В ее голове есть место только для «Я» и для всех притяжательных местоимений первого лица. Но она смогла внушить свое существование мне в голову. Никто не смог, а она смогла…А теперь, она неизвестно где, наслаждается своей глупостью. Самое простое, что может втемяшиться в голову, так это глупость. И она еще хуже, чем «Я», также крепко сидит и не хочет вылезать на свет. Но глупость и «Я» очень тесно сотрудничают в ее голове. Эгоистка до кончиков волос… Какой же жуткий чувственный бардак присутствует в ней