Экспедиция «Тигрис» - [82]

Во время моей вахты мимо «Тигриса» в залив медленно провели на буксире огромную, ярко освещенную плавучую нефтяную вышку. По огням я насчитывал до двенадцати кораблей одновременно. Они проносились с такой скоростью, что на поднятой ими волне ладью раскачивало, как на гамаке, и в таком бешеном ритме, какого мы еще никогда не испытывали в океане. На океанских валах крепкое камышовое суденышко колышется с приятной плавностью, успокаивая самую нервную натуру. И даже частые порывистые волны в бурном заливе оставляли достаточно широкие ложбины, качка была вполне сносной, не то что выматывающая душу тряска на волнах, вызванных творением человеческих рук — супертанкерами. Мы чувствовали себя так, будто угодили в сосуд для смешивания коктейля или на спину скачущего быка. Казалось, нам растрясет все внутренности. Мы ходили злые и раздраженные оттого, что трудно было устоять на палубе, а в постели нас катало, словно бочки. Скоротечные спокойные промежутки между внезапными волнами, поперечными волнами, откатом от встречных кильватерных струй и новыми сериями волн еще больше усугубляли беспорядочную качку.

Притороченные к кницам стойки мостика и колена мачты затевали пляску на ходулях, и лишенный ветровой опоры тяжелый парус колыхался вместе с мачтой, помогая ей растягивать штаги и прочие оттяжки, а также найтовы, крепящие к камышу рубки и мостик. Всякий раз, когда мимо ладьи со скоростью двадцать узлов проносился огромный танкер, нас так резко швыряло из стороны в сторону, что мы опасались за целость палубных найтовов. Тяжеленные рулевые весла снова принялись брыкаться в уключинах, да так, что толстые бруски раскалывались пополам и приходилось заново скреплять их веревками и клиньями. Кратковременная встреча со сторожевым катером не пошла на пользу нашим расшатанным деревянным конструкциям, но при тихой погоде двуногая мачта и мостик сохраняли стойку не хуже опытного моряка.

На другой день после столкновения дикие горы Северного Омана ушли из нашего поля зрения, но под вечер мы приблизились к берегу настолько, что увидели приморскую равнину с редкими высокими деревьями. Равнина была совершенно плоской, и можно было наперед сказать: незримая береговая линия представляет собой длинный пляж, на отмели перед которым мы вполне можем отдать якорь. Но пока мы взвешивали этот вариант, Норман из своего уголка в главной рубке крикнул, что установил двустороннюю связь с береговой радиостанцией. Маскатские власти предупреждали, чтобы «Тигрис» без соответствующего разрешения не приставал к оманским берегам. Заодно нам передали радиограмму Би-би-си: консорциум запрещал Норману использовать любительскую рацию для передачи каких-либо сведений. Он не должен сообщать радиолюбителям наше местонахождение. Не сумеет, как это было до сих пор, наладить связь на фиксированной частоте передатчика, предоставленного консорциумом, все равно — в работе с любителями передавать только «все в порядке» и больше ничего.

Этот запрет возмутил Нормана.

— А если мы потерпим крушение? — спросил он и сорвал с головы наушники.

Было еще совсем светло, когда дау остановилась возле поплавков большой рыбацкой сети, которую мы на сей раз постарались обойти. А ребята Саида, к нашему удивлению, преспокойно начали вытаскивать сеть и выбирать из ячеи трепещущую рыбу. Покончив с этим делом, привязали к поплавку полиэтиленовый мешочек и бросили сеть обратно в море. После чего знаками дали понять Рашаду, чтобы подошел на шлюпке за нашей долей; выяснилось, что они положили в мешочек три динара в уплату владельцу сети.

И вот уже мы вылавливаем из большой кастрюли Карло дымящуюся вареную рыбу, а Тору подает японское блюдо: нарезанную кубиками сырую рыбу в соевом соусе. Для тех из команды, кто еще не пробовал сырой рыбы, это блюдо оказалось приятнейшим сюрпризом. Сам Тору, весь в ожогах и волдырях, выглядел так, словно побывал на раскаленной сковороде. Перед обедом он долго сидел и нервно поглаживал обессиленно приземлившегося на ладье крупного хохлатого зимородка, больше в утешение самому себе, чем птице. В этот день Тору первым прыгнул за борт искупаться и угодил прямо в скопище медуз. Маленькие прозрачные кишечнополостные в несметном количестве окружили ладью, кокетливо помахивая фиолетовыми юбочками и длинными жгучими нитями. У них была в разгаре брачная пора, и они явно вознамерились весь мировой океан наполнить своими отпрысками.

Человек тоже оставил свидетельства своего стремления безраздельно властвовать на суше и на море. На выходе из залива поверхность воды была затянута радужной нефтяной пленкой. Мы приготовились увидеть комья мазута, но мазут попадался редко и лишь маленькими комочками. Не то, что сделанное нами десятью годами раньше неожиданное открытие, когда мы, идя на «Ра I» и «Ра II», радировали в Организацию Объединенных Наций, что Атлантическому океану угрожает сильное загрязнение. С того времени заметно сократились случаи намеренного выброса танкерами нефтяных отходов в море. Тем не менее на наших глазах огромные танкеры, прежде чем входить в Ормузский пролив, беззастенчиво промывали цистерны. Видимо, этот район их устраивал: в заливе нарушать действующие правила более рискованно.