Экспедиция «Тигрис» - [14]

Нефтяной бум, позволивший наладить бурное строительство и массовый ввоз всевозможных изделий из-за границы, привел также к тому, что все импортные товары раскупались тотчас по прибытии в страну. Портовые устройства не поспевали обслуживать огромную флотилию танкеров и сухогрузов, направляющихся в устье Шатт-эль-Араба. Корабли со всех концов света по два, три, даже четыре месяца дожидались в бухте своей очереди подняться вверх по реке и стать на разгрузку. Все товары, от индейского леса и бамбука до датского масла и мороженых цыплят из США, исчезали с портовых складов и оптовых баз с такой скоростью, что ухватить что-нибудь для себя не было никакой возможности. А специально заказывать — рискуешь, что судно с твоим заказом надолго застрянет в заливе. Я видел только один выход: ехать в Гамбург, собрать там все необходимое для экспедиции и отправить с автофургоном по суше в Ирак.

Друзья в ФРГ помогли мне в три дня закупить нужное снаряжение. Канатный завод, отложив выполнение заказов на нейлоновые тросы, изготовил километры пеньковых веревок разной толщины для наших бунтов и снастей. Потомственный мастер-кораблестроитель старой школы выстругал из ясеня две десятиметровые ноги нашей мачты и вытесал вручную два 7,5-метровых рулевых весла и двенадцать гребных весел с удлиненным веретеном, чтобы его можно было укорачивать по мере того, как будет расти осадка камышовой ладьи. Такой же потомственный и добросовестный мастер сшил из египетской хлопчатобумажной ткани два прямых паруса, сужающихся книзу, как это было заведено в доевропейские времена; один из парусов, побольше площадью и потоньше, предназначался только для хорошей погоды.

Список нужных нам вещей включал также бамбук для надстроек. Сборник дождевой воды. Флаги и сигнальные огни. Керосиновые фонари для освещения; примуса, кастрюли и сковороды для камбуза. Рыболовные снасти. Маленькую надувную лодку с шестисильным подвесным мотором для киносъемок на море. И наконец мы закупили провиант и разные предметы повседневного обихода, включая канистры, позволяющие взять трехмесячный запас питьевой воды на одиннадцать человек, с расчетом на дальнейшее пополнение.

В прежних экспедициях я уже пробовал обходиться продуктами, какими располагали древние мореплаватели; на «Ра» брал лишь такой провиант, который можно было держать в корзинах и керамических сосудах, а воду наливал в бурдюки и кувшины. Мы благополучно пересекли Атлантику, не испытав никаких проблем с едой. Повторять этот эксперимент не было никакой надобности. Да мы и так на камышовом судне, без электричества для холодильника, были ограничены в выборе продуктов. Свежее мясо, фрукты и овощи не сохранились бы на борту, да и большинство консервов вряд ли выдержало бы температуры, которые ожидали нас до старта и во время плавания. Тем не менее у меня набралась не одна тонна провианта и снаряжения. Заручившись нужными бумагами в Иракском посольстве в Бонне, мы нагрузили двенадцатиметровый автофургон, которому предстоял двухнедельный рейс от Гамбурга до самой гостиницы «Сады Эдема» в Южном Ираке.

Из Гамбурга я вылетел в Лондон на встречу с представителями организованного Би-би-си международного консорциума телевизионных компаний. После долгого обмена мнениями и редактирования машинописных проектов был подписан контракт на тридцати одной странице, обязывающий шесть телевизионных компаний Англии, Франции, ФРГ, Японии, Швеции и США финансировать экспедицию на камышовом судне путем закупки четырех еще не снятых одночасовых телефильмов об еще не состоявшейся экспедиции. Составление контракта осложнялось еще и тем, что я мог лишь сказать, откуда мы выйдем, а куда придем и сколько будем плыть — на эти вопросы как раз и должна была ответить экспедиция. Мы нашли выход, записав, что плавание продлится до тех пор, пока судно будет поддаваться управлению или хотя бы держаться на воде. Американские представители в консорциуме — Национальное географическое общество со своими телепродюсерами — настаивали на том, чтобы мы взяли с собой их оператора с правом свободно фиксировать на пленке все, что будет делаться и говориться на борту, — только снимать и записывать, даже если судно начнет тонуть.

Я согласился. Все поставили свои подписи.

Вместе с представителем Би-би-си я, кроме того, — без особой охоты — съездил в Саутгемптон: при тамошнем университете по моим чертежам изготовили 1,8-метровую модель камышовой ладьи, чтобы испытать ее в аэродинамической трубе и в заливе и снять испытания на пленку. Смотреть, как здоровенная модель с корпусом, составленным из двух пластиковых веретен, покачиваясь на волнах, выполняет команды специалистов из университета, было одно удовольствие. Нажмут кнопки радиоуправления — рулевые весла поворачиваются, и суденышко становится боком к волне. А когда увеличили общую рабочую площадь весел, оно даже пошло галсами навстречу волнам.

Эксперимент показал: чем больше площадь паруса и спущенных в воду весел, тем лучше судно лавирует. Окончательные результаты испытания в аэродинамической трубе мне обещали прислать потом по почте. Правда, во всем этом было одно небольшое «но». Модель была из пластика, а не из камыша. Никто не знал наперед, какой будет осадка камышового судна на старте и с какой скоростью она будет расти по мере уменьшения плавучести. К тому же модель изготовили с опозданием, и наши сроки уже не позволяли изменять размеры парусов и весел, когда будут получены данные об испытании в трубе.