Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - [25]

И утром и днем солнце ярко светило. Сегодня после полудня все недежурные лежали на палубе и грелись в его лучах, беспечные, довольные.

10 чутра. Мы двинулись в 8 ч, и пока условия благоприятны для нас. Лед сравнительно тонкий, льдины от 2 до 3 футов толщиной, за исключением торосов. Между ними большие полыньи. Судно движется хорошо, делая три мили в час, хотя иногда и задерживается группой торосистых льдин. Небо обложено. Слоистые облака идут от NNE. Ветер дует с той же стороны. Это, может быть, для нас выгодно, так как паруса оказывают большую помощь. К тому же офицеру на вахте легче, если солнце не светит ему прямо в глаза.

Когда я писал эти строки, лед как будто стал смыкаться, но я все же надеюсь, что он не закроется совсем. Никаких признаков открытой воды на юге. Увы!

12 ч. Видел двух морских леопардов, игравших в кильватерной струе.

Четверг, 29 декабря. Наконец‑то дождались желанной перемены! Мы под парами плывем среди небольших льдов с обтертыми краями, очевидно разбитых напором волн. Перемена совершилась почти внезапно. Мы очень хорошо продвинулись за ночь, сделав одну или две остановки. Пару раз нам даже повезло — попали в открытую воду. По одной полынье спокойно продвигались целый час, сделав добрых шесть миль.

Сегодня утром мы прошли большое пространство, покрытое широкими пластами льда от 6 дюймов до фута толщиной. Среди них изредка попадались лужи воды и группы более тяжелых льдин. Позднее картина была та же, за исключением того, что листы тонкого льда раздроблены на довольно равномерные части — не более 30 ярдов в поперечнике. Это самый многообещающий признак приближения к открытому морю, который мне когда‑либо приходилось видеть.

Ветер по‑прежнему дует с севера, и это благоприятно для нас, небо обложено, и идет дождь со снегом. Солнце пыталось было пробиться сквозь тучи, но безуспешно.

Вчера вечером мы были свидетелями интересного явления, известного под названием обледенения. Судно, все решительно, включая снасти до последнего каната, покрылось тонким слоем льда. Причиной тому — выпавший и подмерзший дождь. Любопытное и красивое зрелище.

Наше плавание сквозь льды было сравнительно неинтересно с точки зрения зоолога, так как нам встречалось мало животных наиболее редких видов и мало птиц с замечательным оперением. Мы проплыли мимо десятков тюленей‑крабоедов, но не видели ни одного тюленя Росса и не смогли убить ни одного морского леопарда. Сегодня видели очень немного пингвинов. Боюсь, что нам не удастся сделать никаких наблюдений, которые разъяснили бы нам наше положение.

Освобождение после 20‑дневного пребывания во льдах

Пятница, 30 декабря. 72°17 ю. ш., 177°9 в. д. Хорошо продвинулись за двое суток S19 W190. Мыс Крозье S21 W334.

Наконец‑то вышли из сплошных льдов. Можно свободно вздохнуть, и есть надежда, что удастся выполнить наибольшую часть нашей программы. Но с углем надо будет обращаться с величайшей осторожностью.

Вчера днем потемнело вследствие падающего снега. Барометр упал, и ветер усилился до шести баллов с востока и северо‑востока. К вечеру снег стал падать гуще и барометр опустился еще больше. Во всякой другой части света можно было бы с уверенностью ждать бури. Но здесь мы знаем уже по опыту, что барометр почти не указывает на ветер.

В течение дня и вечера полыньи стали чаще, и мы продвигались довольно быстро. К концу первой вахты мы попали в случайные полосы льда. Ветер повернул к северу, и барометр перестал падать. Во время средней вахты снег прекратился, и вскоре после этого — в 1 час — Боуэрс провел судно через последнюю полосу льда. К 6 ч утра мы совсем вышли в открытое море. Судно прошло около одного небольшого айсберга. На нем сидели группы буревестников. Ясно, что эти птицы рассчитывают на прибой, который должен выкидывать им пищу на лед. Среди сплошных плавучих льдов корма много, но он не так легко доступен. Стая антарктических буревестников довольно долго летела за нами, скорее кружась около судна, чем следуя за ним, по примеру северных морских птиц. Отрадно освободиться из ледяного плена с уверенностью, что через несколько дней мы достигнем мыса Крозье, но грустно вспомнить, какую массу угля стоили нам последние две недели.

6 ч дня. Ветер к полудню ослабел. Паруса были взяты на гитовы, [38] и мы остановились в 11 ч, чтобы бросить лот. Он показал 1111 саженей. Мы находимся, по‑видимому, на краю континентального шельфа. [39] Нельсон взял несколько образцов и измерил температуры.

Солнце светит сквозь туманное небо и согревает воздух. Снежная буря покрыла льдом канаты. Теперь лед подтаивает и падает на палубу со звоном, грязная же влага быстро испаряется. Через несколько часов судно высохнет, к нашему большому удовольствию. Ведь очень неприятно, как это было вчера вечером, ощущать под руками и ногами мокрый и скользкий снег.

Движение судна не оправдало в значительной степени наших расчетов, по которым мы должны были быть к Новому году у мыса Крозье.

8 ч вечера. С 3 ч довольно сильный ветер дует прямо нам в лицо. Мы опять ползем: делаем узла два. Перестанет ли когда‑нибудь судьба преследовать нас? Лошади, конечно, страдают от короткой, резкой качки, несносной и для нас.