В этой связи вставала во весь рост проблема снабжения армии продовольствием, а, следовательно, и длительной сохранности продуктов питания. Дело в том, что копчёности и солонина это, конечно, хорошо, но летом и они будут портиться в многомесячных походах. Долго насиловал свою абсолютную память, что досталась мне в виде бонуса из прежней жизни, пока полностью, предложение за предложением не восстановил рецепт приготовления галет из когда – то давным – давно прочитанной статьи. Дело это оказалось, в общем-то, не хитрым. Мясо отваривалось до получения мясного желе, а затем перемешивалось с мукой и запекалось. Вкус, правда, у этих галет получался отвратным, но зато это был высококалорийный, практически не портящийся продукт.
Теперь, разобравшись в первом приближении с продовольственным вопросом, по крайней мере, наметив реальные пути его решения, я взялся за ещё одну проблему. Требовалось что – то срочно решать с нашим допотопным текстильным производством. Новобранцы нового осеннего призыва, из – за крайне медленной работы и периодических срывов поставок, всё ещё не были, как следует обмундированы. Положенных им по штату доспехов и вооружений хватало, а вот с одеждой постоянно возникали непонятки. И если я намерен был приумножать свою армию, то с этим бардаком надо было что – то делать.
На данный момент самым передовым оборудованием в этой области считались примитивнейшие ткацкие рамы с челноками. Нужно было срочно брать в свои руки создание более прогрессивных ткацких и прядильных машин. Но здесь, увы и ах, моих познаний было явно недостаточно. Я мог разве что подсказать своим мастерам только общие принципы работы текстильного оборудования.
Мыслительный процесс не мешал мне созерцать открывающиеся из возка зимние виды приближающегося Гнёздова. Перед глазами медленно проплывали занесённые снегом дома сильно разросшегося посада. И даже зимой здесь, для всех тружеников, всегда находилась работа – рабочие кирпичных заводов переквалифицировались в лесорубов и сейчас валили лес в дальних окрестностях города.
Встречали меня как обычно – местные бояре вперемешку с главами предприятий и полковниками. Но я приехал не один, а привёз с собой из Смоленска своих главных «инженеров».
Когда все разместились за совещательным столом, то для всех вызванных на эту планёрку мастеров была доведена цель сегодняшнего собрания – создание опытово – производственной ткацко – прядильной фабрики в Гнёздове.
– Первым делом, как только выстроим заводские корпуса, начнём производство на этой фабрике ножных прялок. В них нет ничего сложного. По мере изготовления, эти прялки мы будем раздавать жёнам наших рабочих. Соберём их всех в отдельный барак, и пускай там прядут. Знакомые с прядильным делом бабы, работая с неумёхами под одной крышей, заодно научат всех этому ремеслу. Поставим этот барак рядом с «портным», где обмундирование кроют и шьют.
Примитивная «ножная самопрялка» здесь и сейчас представляла из себя самый настоящий средневековый «хай-тек». К прялочному аппарату планировалось присоединить педальный механизм, позволяющей освободить правую руку прядильщика от функции вращения рукояти колеса, что даёт возможность правой руке принимать непосредственное участие в операциях крутки и намотки. Эти усовершенствования в конечном итоге должны будут всерьёз повысить скорость и эффективность работы.
Но ножная самопрялка это был только первый шаг, так сказать, для затравки. На ныне достигнутом техническом уровне её массовое производство не представляло для нас никакой сложности. А вот далее я принялся излагать всё, что помнил о механическом (самолётном) челноке, существенно ускорявшим очень трудоемкую операцию при ткачестве – ручную прокидку челнока. В ещё более сложном ткацком оборудовании я ни грамма не разбирался и ничего о нём не помнил. Поэтому в конструировании более производительных станков нам могла помочь только логика и здравый смысл, более рассчитывать было не на что.
Назначив ответственных мастеров за развитие этого направления, создав из них нечто вроде КБ – конструкторского бюро, я с чувством выполненного долга завершил это производственное собрание.
Долгих сомнений в необходимости развития лёгкой промышленности я не испытывал. Одежда для человека – это насущная ежедневная потребность, спрос на неё всегда был, есть и будет. Поэтому текстильная промышленность, особенно в эти неизбалованные техническим прогрессом века, является краеугольным камнем экономик целого ряда передовых стран и территорий (Фландрия, Франция, Италия и др.), а изделия текстильной промышленности – основным продуктом европейского экспорта. Упускать из вида этот наиважнейший сектор лёгкой промышленности – значит добровольно обогащать европейцев – от испанских овцеводов до венецианских банкиров. Я был всё ещё в своём уме, чтобы не выкладывать звонкую монету за чужой ширпотреб. Чтобы страна процветала и развивалась, необходимо ввозить в неё деньги посредством вывоза произведённых внутри неё товаров, и чем высокотехнологичней товар, тем лучше. В 13 в. текстиль – высокотехнологичный товар, и ещё долго, целые столетия, он им будет по – прежнему оставаться. И если на европейских рынках нас с нашим текстилем особенно никто не ждёт, то свой собственный внутренний рынок можно и нужно заполнять без дорого обходящейся «помощи» извне. На том и стоять будем …
