Экспансия – I - [82]

моментов. Он разрешил, и я спросил его: «Вы говорили о симпатии герцога к Германии… Вы имели в виду немецкую культуру, стиль жизни, вообще немецкий народ, или же вы включили сюда и симпатию герцога к нынешней форме правления в рейхе?» Риббентроп хотел было что-то ответить, но вдруг по его лицу пробежала тень испуга, — как-никак я приехал из того дома, где всем заправлял Гиммлер, — и он отрубил: «Когда мы говорим о сегодняшней Германии, мы говорим о той Германии, которую и вы, как немец, представляете в мире». — «Но от кого к вам пришла информация о симпатии герцога к рейху?» Риббентроп ответил, что данные поступили из Мадрида, от вполне надежных людей, занимающих весьма высокие посты во франкистской иерархии. «Все детали обсудите с моим послом в Мадриде. Та информация, которая известна фюреру и мне, останется нашей с ним информацией, она не для ознакомления кого бы то ни было, кроме нас». — «Нет ли тут некоего противоречия, — заметил я. — Вы говорите о симпатии к нам герцога и в то же время даете мне свободу рук для его похищения». Риббентроп поморщился: «Фюрер позволяет вам применить силу не против герцога, но против британской секретной службы, которая держит его под постоянным и неусыпным наблюдением. Когда я сказал о применении силы, речь шла о том, чтобы помочь ему преодолеть психоз страха, который тщательно организовывает секретная служба Черчилля. Вы должны помочь герцогу преодолеть барьер страха, лишь в этом смысле я говорил о свободе рук. Он будет благодарен вам, когда окажется в Швейцарии и сможет передвигаться по миру без постоянного надзора полицейских ищеек. Это все, Шелленберг».

Мне ничего не оставалось делать, как подняться, поблагодарить этого маразматика «за доверие» и уйти. Но Риббентроп остановил меня, показал глазами на наушники, прикрепленные к одному из телефонов; я надел их; он набрал номер Гитлера и сказал: «Мой фюрер, Шелленберг выполнит приказ». Гитлер заметил: «Пусть он установит контакт с герцогиней Виндзорской, она более всего влияет на мужа. Скажите Шелленбергу, что у него будут удостоверения от моего имени на проведение любых акций во имя успешного выполнения этого задания».

Когда я доложил Гейдриху о разговоре, тот заметил, что весь план ему не нравится, что этот подонок Риббентроп пытается использовать его людей именно в таких идиотских операциях, и что я не имею права отправляться в Мадрид в одиночестве, он прикрепит ко мне двух сотрудников, наиболее компетентных в испанских и португальских вопросах. Мне ничего не оставалось, как поблагодарить его за заботу и…

Вопрос. — Кто именно был отправлен с вами?

Ответ. — Штурмбанфюрер Кройзершанц, он погиб на Восточном фронте, и штурмбанфюрер Штирлиц…

Вопрос. — Какова судьба Штирлица?

Ответ. — Последний раз я видел его в апреле сорок пятого…

Вопрос. — На чьем самолете вы летели в Мадрид?

Ответ. — На одном из самолетов Геринга. Это был специальный рейс. В Мадриде я взял такси, отдельно от сопровождавших меня офицеров, заехал в отель, где жили германские дипломаты. Затем, сменив машину, отправился в тот отель, где был намерен поселиться, а уж после этого, на третьей машине, прибыл в посольство и был принят послом фон Шторером. Он сообщил мне, что его информаторы — представители высшей аристократии Испании и Португалии — ска…

Вопрос. — Кто именно? Назовите фамилии.

Ответ. — С точки зрения этики взаимоотношений между разведчиками и дипломатами я был не вправе интересоваться именами его контактов.

Вопрос. — И вы не предприняли никаких шагов, чтобы выяснить, что это были за люди?

Ответ. — Я не помню. Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос определенно…

Вопрос. — Вы не поручили никому из ваших подчиненных в посольстве выяснить столь важный для всей операции вопрос?

Ответ. — Вам бы целесообразней посмотреть рапорты моих сопровождающих. Если они сохранились, то наверняка там есть указание на то, давал ли я такого рода задание…

Вопрос. — У нас складывается впечатление, что вы говорите только о том, что выставляет вас в выгодном для вас свете. А нас интересует оперативная обстановка. Ведь описываемые вами события происходили всего пять-шесть лет назад…

Ответ. — Я не хочу пускать вас по ложным следам, только поэтому я так осторожен в тех ответах, где требуется абсолютная определенность.

Вопрос. — Могли бы вы поручить выяснить имена информаторов посла штурмбанфюреру Кройзершанцу?

Ответ. — Мог.

Вопрос. — А Штирлицу?

Ответ. — Мог. Видимо, ему я и должен был поручить это задание, если и поручал, поскольку в тридцать седьмом году он работал при штабе Франко и, сколько я помню, имел довольно тесный контакт с полковником Гонсалесом…

Вопрос. — Альфредо Хосефа-и-Раулем Гонсалесом?

Ответ. — Я не помню его имени…

Вопрос. — Он был заместителем начальника политической разведки у Франко.

Ответ. — Да, если он был заместителем начальника политической разведки, то это именно тот Гонсалес… Что с ним сейчас? Я слышал, он был снят со своего поста.

Вопрос. — Вам сообщили имена информаторов посла?

Ответ. — Что-то говорили. Но я не мог входить в контакт с теми испанцами, поэтому, видимо, приказал отправить данные на информаторов посла Шторера в наш архив…