Экспансия - [56]

Тут оба немецких вояки встали, сдержанность кончилась.

Истосковавшиеся по стреляющему железу руки щупали стволы, в сторону рядками начали откладываться составные части оружия. Рольф послюнил палец, прижал к ствольной коробке АК, посмотрел на мокрое пятно. Не морщась, заглянул в ствол, не смутился состоянием дерева, мятыми магазинами. А ручки-то трясутся. Но он рационалист, смотрит не на состояние автомата – что уж там оценивать, все на виду, – а только голую функцию, как и стоит поступать в таком безвыходном положении.

– Они будут стрелять, – заявил капитан. – Это же «Калашников». Почистим, постираем, помажем.

И вдарил длинной немецкой фразой по замершему рядом коллеге, из которой я понял, что румяному воину даден приказ, как-то связанный со словом «искупать» или «намочить».

После того главком Вермахта повернулся к нам, и мы заметили, как изменилось его лицо: ничего себе, сразу получить девять стволов! Это самый настоящий рывок из каменного века в двадцатый. Как-никак, но с таким вооружением уже можно держать замок, никакая примитивная банда анклаву уже не страшна.

– Хомбре, это лучший подарок в моей жизни, – просто и искренне признался вояка, – вряд ли когда-нибудь я смогу отдариться так же.

– Забей, на, братан, – великодушно посоветовал Гоблин.

Сомов отжигал, и свет рампы ничуть не слепил его.

А мне опять пришлось переводить. Да чтобы прилично было.

На вооружении анклава состоят лишь длинные, метр восемьдесят, луки английского типа – «longbow» – из тисового дерева, его в этих краях растет предостаточно, по обоим берегам Волги. «Лонги» немцев похожи на самодельные, тисовые же, луки сербов, но еще длиннее. Натренироваться на таком «тренажере» до уровня приемлемой точности стрельбы – адский труд, но они это сделали, практически все мужчины анклава могут сшибить стрелой косулю на дистанции пятьдесят метров. Стрелы из тополя, само собой. Как выяснилось, в анклаве есть этнограф, проработавший многие годы в Якутии, поэтому с изготовлением стрел проблем больших не было: он первым делом сделал традиционные «стрельные» северные струги. Точность боя такие стрелы обеспечивают средненькую, но этого хватает для охоты и сдерживания врага на средних же дистанциях. Однако о каком-то маневренном бое в лесу, как и тактических перемещениях, тут говорить не приходится, такой лучник – воин-стационар. Забирайся на ветки дуба, как товарищ Робин Гуд, и выжидай. Но у противников-то – огнестрел!

Теперь ситуация изменится.

Однако, как говорят в длинных и нудных рекламных роликах про чудо-овощерезки: «Но и это еще не все!»

– Знаете, ребята, а пулемет мы вам не дадим, – сказав сие, Сомов тут же поднял руку в успокаивающем жесте, ибо немцы быстро забормотали что-то, типа: «Так мы ж без претензий, чесноки, что мы, без понятий, что ль…»

– «Максимка» вам в аренду пойдет, кормовой пулемет нашего «Дункана» – судовое имущество, между прочим. Это модернизированный вариант, горловина широкая, чтобы снегом можно было кожух забивать. – Он вытянул ладонь к бургомистру и пояснил: тот же наверняка должен помнить те страшные и славные дни. – После Сталинграда опыт реализовали.

Так, хорош, нужно говоруна перехватывать…

– Ну и особый подарок вам, от подразделения сталкеров! – Я встал и торжественно вручил капитану альпийских стрелков, словно киндер-сюрприз ребенку, гранаты: «эфки» и «эргэшки», по паре.

Все, Миш, сделали мы дело, вооружили братанов как могли.

Теперь можно ждать люлей от Сотникова, если что не так.

Пулемет у Коломийцева реквизировать, пусть даже на время, оказалось непросто. Любой, кто знает нашего капитана, легко может представить, что за словеса полились из его уст в ответ на предложение лишить его крейсер кормового плутонга. А был нужен именно «макс», способный бить длинными очередями. Пришлось уговаривать и обещать, несмотря на то что Коломийцев и так все прекрасно понимал. Ну забрали, в том числе и станину, заботливо захованную в загашник Корнеева.

– Че сидим, мужчины? – спросил Гоблин. – Пошли наверх, поставим «макса» на башню. Водрузим его, геноссе Рольф, и никакая падла на твою поляну в радиусе километра не выйдет без очень низкого поклона.

Пулемет нести немцы нам не дали. Тут же появились остальные бойцы, похватали оружие, «макса», станок, даже короба с патронами не доверили нести.

Одеты – кто как, какое уж тут единообразие: что нашли в единственной обнаруженной поблизости «локалке», то и носят.

Дежавю.

Оказывается, «дежавюшность» бывает двух типов воздействия, что никак не зависит от содержательности. Не так давно, но еще в той жизни, приехал я из Нижнего в Городец, на родину, к бабке. И полез на чердак старого дома – давно планировал это сделать. Там хранился некий личный архив: старые школьные и частично более поздние фотографии, мальчики и девочки из прошлого, вещи того времени, объекты давних увлечений – первый собранный своими руками радиоприемник, старая гитара, моторчик от мопеда, магнитофон «Яуза». В общем, много чего.

Думал, вытащу и перевезу в городскую квартиру.

Достал, сел там же, на чердаке – а время вокруг меня как будто остановилось, замерзло, ничто не напоминает о двадцать первом веке, о возрасте, о жизни нынешней… Нахлынули образы, события, картинки – и мне уже было не разобрать, какие из них происходили реально, а какие сгенерированы только что, матрично.