Эксгумация - [29]

Даже в домашней одежде — шортах цвета хаки и рубашке «Бен Шерман» — он был красив и элегантен. Я не поверил своим глазам, но в руках у него была тарелка с хлопьями к завтраку. Не теми, которые он рекламировал, а шоколадными «КоКо Попс».

— Здравствуйте, Конрад. Вас ведь так зовут? — Он шагнул обратно на огромную сцену, которую являла собой его кухня, прежде чем я успел ответить. — Смерть Лили меня просто потрясла. Ужасная трагедия!

«Трагедия для твоей карьеры», — подумал я.

Я вспомнил газетную вырезку с его интервью «Геркулес скорбит по своей партнерше: «После нас остались ролики, за которые зрители нас уважали. Они следили за развитием наших отношений. К несчастью, теперь никто не узнает, что могло бы произойти между нашими персонажами».

Я чувствовал запах поджариваемого в тостере хлеба.

— Чем я могу помочь вам?

— Мне просто хотелось узнать… извините за такой нетактичный вопрос, но все же: у вас был роман с Лили в последний месяц ее жизни?

— Э-э-э… — Он взглянул на шоколадное молоко в своей тарелке. — Нет.

— Не было?

— Нет.

— Но до этого между вами что-то было, так?

— Только не принимайте это слишком близко к сердцу…

— А я и не принимаю. Просто мне нужно знать.

Он внимательно меня осмотрел, видимо оценивая, могу ли я на него наброситься, и заключил, что даже если бы я попытался это сделать, он бы легко со мной справился.

— Да. Время от времени мы встречались. Не только ради секса. Пили кофе. Ходили по магазинам. Разговаривали.

Я чувствовал себя опустошенным. Это было первое услышанное мной подтверждение измен Лили.

Из нержавеющего тостера выпрыгнул поджарившийся гренок.

— Значит, таблоиды не врали, когда писали, что это был роман «на экране и в жизни»?

— Не врали, — ответил он. — Знаете, мне ее безумно жаль.

— Думаете, мне не жаль?

— Дружище, я все понимаю. У вас дерьмовый вид.

Я решил сдерживаться, пока находился в поле его зрения.

— Можете ответить на несколько простых вопросов? Это мне здорово поможет.

— Ладно.

— Когда вы были с ней последний раз?

— Думаю, примерно за месяц до выхода последнего ролика. Когда это было? Весной. Мы охладели друг к другу, после того как поработали вместе достаточно долго. Но примерно около месяца мы с ней встречались, уж простите.

— Ничего. Значит, после этого у вас секса не было?

— Ну, может, один или два раза. Я уезжал в июне — июле — снимался в этом телесериале.

Я вспомнил: какая-то сельская идиллия с траханьем на сеновале и борьбой за экологию. Лили тоже пробовалась там на роль, но не получила ее.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду?

— Оттуда, что я вам говорю. У меня там была другая женщина, партнерша по фильму.

— У вас это дело вошло в привычку, а? — спросил я.

Он улыбнулся своим мыслям.

— Это точно.

Из двери в дальнем конце комнаты вышла женщина. На ней была рубашка Геркулеса. Она капризным голосом позвала его, называя настоящим именем.

— Сейчас! — крикнул он в ответ.

— И положи сверху побольше мармелада! — добавила она, после чего скрылась в темноте спальни.

— Последний вопрос, — сказал я. — Вы когда-нибудь ходили с Лили в магазин, который называется «У призрака».

— Она ждет свой мармелад, — напомнил Геркулес, рассчитывая, что я его пожалею.

— Это магазин одежды.

— Я знаю. Вы что думаете, я кретин? Я знаю.

— Так вы ходили туда?

Он на секунду задумался. Я приготовился подхватить его, на случай, если он свалится от непривычного напряжения.

— Не помню. Мы много куда ходили. По-моему, все-таки нет.

Из спальни донесся очередной вопль:

— Он остынет!

Мы с Геркулесом кивнули друг другу и направились к двери.

— Скажите, а что чувствуешь, когда в тебя стреляют? — спросил он напоследок.

Я не ответил.

Вернувшись домой, я позвонил в «Ле Корбюзье» и спросил, можно ли заказать тот самый столик, за которым…

Мне ответили, что по вечерам этот столик заказан на две недели вперед, а потом свободен только в понедельник.

Так долго я ждать не мог — приходилось довольствоваться обедом вместо ужина. Я назвал им псевдоним — мое второе имя и девичью фамилию матери: Бартоломью Янг. Я также предупредил их, что мне может понадобиться помощь на лестнице.

Вечер я провел без Энн-Мари. Она была на вечеринке в честь открытия какого-то бара, с которой никак не могла вырваться, — согласно ее образному описанию, в ее обязанности входили треп с моделями под грохот музыки и курение до такой степени, что она потеряла голос.

— Сможешь прочесть об этом в следующем номере «Тэтлера», — сказала она мне по телефону. — Наилучший способ составить представление о таких вечеринках.

— Буду скучать, — ответил я.

И в каком-то смысле не соврал: мне бы очень пригодилась теплая и надежная женщина под боком, потому что всю ночь я просыпался от кошмаров.

(Один из них меня особенно расстроил: мне снилось, что мое тело теряет симметричность, и из правой нижней части груди вырастает огромный прямоугольник.)

30

Четверг.

Настало время повидаться с моим полицейским психологом. Хотя Психея не была в моем полном распоряжении двадцать четыре часа в сутки, предполагалось, что я имел право позвонить ей в случае необходимости. Из наших предыдущих бесед я сделал вывод, что серьезность совершенного в ресторане преступления, ореол известности вокруг убитой и перспективы освещения суда в прессе, то есть все доставшиеся мне от Лили в наследство привилегии, обеспечили мне (дорогой, ах, какой же дорогой ценой!) довольно высокое положение в иерархии потерпевших.