Экономика без догм: Как США создают новый экономический порядок - [7]
С концептуальной точки зрения масштабная трансформация 1970-х гг. стала осмысливаться прежде всего потому, что в ходе кризиса 1973–1974 гг. в переживавшей спад экономике наблюдались мощные инфляционные тренды, еще сильнее обострившиеся в 1980–1981 гг. По мнению большинства экономистов, этот феномен (с которым некоторые страны, как, например, Великобритания, в мягкой форме столкнулись еще в середине 1960-х и который И. Маклеод в свое время назвал «стагфляцией»102), не мог быть объяснен, исходя из основных постулатов кейнсианской модели. Поэтому 1970-е и начало 1980-х гг. стали временем поиска новой концепции, которая могла бы как объяснить основы функционирования «посткейнсианской» экономики, так и предложить новые пути и методы ее регулирования. Наиболее популярной экономической школой в этот период стала так называемая Чикагская школа, наиболее заметные представители которой — М. Фридман и Дж. Стиглер — предложили в качестве альтернатив прежним рецептам умеренное повышение денежного предложения как оптимальный метод стимулирования экономической активности, снижение налогов и ограничение расходов правительства, а также общую либерализацию экономики и сокращение трат на социальные программы и борьбу с неравенством. Исследователи полагали, что инфляция с наибольшей вероятностью будет ускоряться в условиях полной занятости (или безработицы, показатель которой находится на уровне ниже некоего «естественного уровня»), и потому государству следует перенести основной акцент с борьбы за занятость на стимулирование экономического роста, поощряя для недопущения роста инфляции развитие конкуренции через дерегулирование и приватизацию. Концепция, которая вряд ли могла быть применена в условиях действия основных Бреттон-Вудских ограничителей, стала в конце 1970-х весьма популярной и была принята на вооружение Р. Рейганом в США и М. Тэтчер в Великобритании, которые инициировали снижение налогов, рост дефицита государственных бюджетов, широкую программу приватизации и отказались от большей части регулируемых цен и тарифов, широко распространенных к моменту их прихода к власти. В рамках нового подхода основной задачей стало снижение роли государства как экономического агента и использование более гибких форм регулирования хозяйственной деятельности на основе изменения денежного предложения. В отличие от 1970-х гг., на протяжении которых денежная масса М1 в США прирастала со средним темпом 6,6% в год при средней инфляции 7,1%, в 1980-х гг. первый показатель вырос до 7,5%, тогда как второй снизился до 5,5%103.
Между тем изменения в оценке экономических процессов и смена парадигмы хозяйственного регулирования, которые обычно рассматриваются экономистами как главные черты 1980-х гг., недостаточно подчеркивают поистине революционный характер этого десятилетия, которое запустило механизм беспрецедентного перераспределения богатства и влияния в глобальном масштабе.
Отказ от Бреттон-Вудских ограничений резко повысил гибкость американской экономики, позволив ей существенно нарастить бюджетный и торговый дефициты. Это привело, с одной стороны, к осознанию бесперспективности холодной войны и началу перестройки в Советском Союзе, которая через несколько лет привела к дезинтеграции коммунистического блока, распаду СССР, окончанию холодной войны и, с другой стороны, к резкому ускорению технологического прогресса в Соединенных Штатах, которое было обеспечено сразу несколькими факторами: ростом военных ассигнований, упрощением деятельности частных технологических компаний, готовностью государства фактически «дарить» исследователям интеллектуальную собственность104, созданную на федеральные средства, и даже притоком иностранных ученых и изобретателей в США. Важнейшим «фоном» для этих перемен стало изменение баланса сил между развитым и развивающимся миром, формирующейся постиндустриальной и аграрно-сырьевой цивилизациями. «Закомплексованный век», в рамках которого европоцентричный мир потерял контроль над своими заморскими владениями, не мог предложить никакого инструмента его восстановления; напротив, на протяжении всех 1960-х и большей части 1970-х гг. «развивающиеся» страны, поддерживаемые СССР, довольно успешно совершенствовали рычаги своего влияния на западные державы и в 1974 г. даже предприняли попытку институционализировать так называемый новый международный экономический порядок105. С 1970 по 1981 г., когда накопленная инфляция в США составила 134,3%, а доллар потерял 38% своей стоимости по отношению к марке, 38,4% — по отношению к иене и 54,4% — к швейцарскому франку106, цены на железную руду выросли в 2,85 раза, на алюминий — в 2,06 раза, на уголь — в 6,87 раза; общий индекс цен на неэнергетические сырьевые товары увеличился в 2,38 раза, а на энергетические — в 21,7 раза107, между тем рыночная стоимость потреблявшейся в США нефти достигла исторического максимума — 6,74% ВВП (для сравнения: в 2011 г., когда среднегодовая цена на нефть достигла максимального значения, этот показатель не превышал 4,84%108). Однако возрождение западных экономик на новой финансовой основе привело к тому, что сложившийся на рубеже 1970-х и 1980-х гг. дисбаланс оказался обманчив: периферийные страны позволили себе «расслабиться» из-за высоких цен, увеличить непроизводительные траты и военные расходы, накопить номинированные в долларах долги и попали к середине 1980-х в ситуацию, в которой вынуждены были продавать сырье по все более низким ценам109. В 1988 г. среднегодовая стоимость нефти в сопоставимых ценах достигла 28,2% от показателей 1980 г., а еще через 10 лет, в 1998-м — 17,5%110. Одновременно оказалось, что технологический прогресс, который ускорил становление постиндустриальной хозяйственной парадигмы в США и в европейских странах, поставил под вопрос возможность соревнования с Западом не только сырьевых, но и индустриальных экономик. Практически одновременно СССР и Япония — две крупнейшие индустриальные державы второй половины ХХ в. — с разной степенью эффектности исчезли с глобального экономического «небосклона»: Советский Союз обанкротился и распался, а Япония в 1989 г. пережила катастрофический финансовый кризис, положивший конец ее надеждам на мировое экономическое доминирование111.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Владислав Иноземцев — один из тех специалистов, чьи прогнозы всегда сбываются. Ведущий российский экономист, социолог и политический деятель, он является автором более 300 печатных работ, опубликованных в России, Франции, Великобритании и США.B своей новой книге В. Иноземцев рассуждает о самой актуальной теме в жизни современной России — что принесут нашей стране и нашему народу санкции Запада против РФ? У автора свой взгляд на эту проблему, основанный на глубоком знании экономической и политической обстановки в мире и России.

В этой книге историк Александр Абалов и экономист и публицист Владислав Иноземцев рассматривают прошлое, настоящее и будущее нашей страны с точки зрения эволюции ее имперской сущности. По мнению авторов, Россия являлась и является бесконечной империей: с самого зарождения и до наших дней, как бы ни называлась страна, она воспроизводила и воспроизводит имперские стратегии и тактики поведения, оставаясь угрозой для соседей и подавляя ростки федерализма и самоуправления внутри самой себя. Авторы рассуждают, как и почему, под влиянием каких исторических причин и социально-политических процессов Россия стала такой, какой мы ее знаем; рассматривают черты сходства и различия с другими великими европейскими империями; прослеживают особенности ее возвышения и упадка и пытаются понять, какое будущее ожидает эту империю в современном, неимперском мире.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Эволюция человека не просто продолжается: биотехнологии многократно ускоряют и углубляют, форсируют ее, превращая в реальность самые смелые домыслы. Каким будет человеческий облик через полтора десятилетия? И как его изменение изменит отношения между людьми и цивилизациями?

Россия — страна, безусловно, особенная, как это любят подчеркивать кремлевские идеологи, однако сложно найти хотя бы одну сферу, в которой такая особость указывала бы на прогрессивный характер и выгодно отличала ее от остальных государств. История последних полутора десятилетий — от пугающей своими темпами деиндустриализации до попыток воссоздать советскую империю через ренессанс идеологии и религиозного мировоззрения — все четче указывает на то, что Россия осознанно разворачивается от современности к архаике.

На самом деле американцы на Луне не были! «Лунный триумф США» – самая наглая и подлая афера XX века, «лунные съемки» – голливудская фальшивка, а образцы грунта, якобы доставленные астронавтами с Луны, не выдерживают элементарной проверки на подлинность. Но почему же тогда СССР признал эту беспардонную ложь, а Кремль продолжает покрывать американских «кидал»? По каким соображениям советские ученые не разоблачили блеф вашингтонских аферистов? По чьей вине научный официоз до сих пор закрывает глаза на вопиющие «проколы» и нестыковки в отчетах о «лунных экспедициях»? Чем янки шантажировали советское руководство, чтобы заткнуть Москве рот? Что за «скелеты в шкафу», какое «грязное белье» Кремля заставляет российскую «элиту» держать язык за зубами? Эта книга не боится отвечать на самые скандальные и запретные вопросы.

Не то чтобы всё было совсем печально. Бывает и хуже. А кое-где по соседству — на той же Украине — много хуже. Но разве это утешает? Была надежда: президентские выборы, выборы в парламент… Новая метла — как начнёт мести! Правительство будет, на которое можно смотреть без слёз, если не считать пяти-шести министров. Парламент будет нормальный. Из профессионалов, отвечающих за свои решения. И они не будут публично нести невесть что. Декриминализация пойдёт. Не всей страны, так хотя бы депутатов, мэров и губернаторов.

После Второй мировой войны мир раскололся на два противоборствующих лагеря. Мировое сообщество оказалось на пороге новой войны. Судьбу всего человечества в эти годы решали несколько государств. Страны разрабатывали планы ядерных атак, составляли карты бомбардировок, вели активную разведывательную и подрывную деятельность. Мировая экономика работала на наращивание ядерного потенциала. Этот период истории принято называть холодной войной.Кто же виноват в развязывании холодной войны? Можем ли мы сегодня дать объективную оценку деятельности политиков ведущих государств мира? Автор книги подробно описывает события того времени, из которых явственно следует, что официальная пропаганда не имела ничего общего с реальностью.

Книга была дважды издана на русском языке, переведена на английский, отдельные главы появились на многих европейских языках. Книга высоко оценена рецензентами в мировой литературе как наиболее полное описание истории вмешательства коммунистической партии в развитие науки, которое открыло простор для процветания шарлатанов и проходимцев и привело к запрещению многих приоритетных направлении российской науки. Обширные архивные находки позволили автору коренным образом переработать книгу для настоящего издания, включив в нее новые данные и концессии.

Карцов Юрий Сергеевич — русский дипломат и политический публицист. Близкий знакомый Константина Леонтьева. Автор интересных работ посвященных внешней политике России. После революции 1917 года жил в эмиграции. Оригинал публикуемой статьи датируется 1908 годом.

Тема Арктики всегда находится в центре внимания, однако сегодня к этому региону обращен пристальный интерес всего мира. Именно к Баренцеву морю и в целом к северным морским районам приковано внимание ведущих морских держав в связи с потеплением Арктики и соперничеством за обладание ее природными ресурсами, в том числе такими, как углеводородные ресурсы и рыбные запасы.Насколько Россия готова к такому соперничеству и чем руководствуются отечественные политики, уступая без достаточных на то оснований свои исторические морские арктические районы? Ответы на эти непростые вопросы читатель найдет в книге.Автор — В.