Экономические провалы - [77]
Сошлись опять черноморцы на той же Екатерининской спасительной пристани решать дело Отечества тем же общим голосом, который возрастил и указал их для занимаемых мест. Решили скоро и коротко: приготовиться к смерти, надеть белые рубашки и защищаться до последней капли крови.
И началось время осады; и потекла ручьями лучшая, чистейшая кровь, и стали мы измываться в ней и исцеляться ею...
Почти целый год продолжалось Севастопольское жертвоприношение. Уставали уже в Европе готовить смертоносные орудия и снаряды, а славная грудь всех защитников Севастополя не уставала принимать на себя изметаемые из них удары. Смыкались сном смерти очи павших - просвещались наши душевные взоры, уяснилось многое, открылось неизвестное. Вдосталь обмельчали в глазах наших все посредственности, обозначились все бессердечности. Недочет и несостоятельность оказались в мыслях, действиях и чистоте исполнения. К болезненному нытью русского сердца прибавились новые, мучительные раны и вызвали из глубины его возглас: где же ты, куда укрылась русская, чистая, широкая, теплая, простосердечная душа?
Взывали мы долго, молились горячо, но над нами сбылось священное слово: воззовут и не услышу их.
Утихла брань, но Севастополя не стало, т.е. не стало его укреплений, домов, флота; а зато явилось во всей России общее сознание, что нам нужен другой Севастополь, которого никто не одолеет, это - Севастополь любви и истины, где все старались бы действовать на всех поприщах жизни с такими же чувствами самопожертвования в борьбе с ложью и невежеством, как действовали защитники Севастополя при обороне его.
Мы вспомнили, что на Севастопольской спасительной пристани, подобно тому, как и в Древней Руси, существовало заветное русское правило: да будет стыдно тому перед всеми, кто делает худо. Мы поняли, что значение этого слова не могли нам заменить графы, отчеты, канцелярии, ревизии, контроли, комиссии, комитеты.
Нам представилось, что виновники славной обороны Севастополя, прославленные, уязвленные, рассыпавшись теперь по всему пространству великого Русского царства, видом своим благовествуют всем возврат к утраченному нами уважению общего мнения. Нам подумалось, что вместе с этим возвратом воскреснет древнее чувство стыда пред всеми за всякое худое дело и что русский ум придет от того в связь с сердцем и примет спасительную форму ума питающего и заимствующего.
Среди таковых общеусвоенных дум, соединенных с чувством сердечной признательности к доблестным защитникам Севастополя, узнается в Москве, что идут моряки, что навстречу им приедут с Севера их Черноморские собратья. Всколыхнулась Москва. Все сословия прониклись обязанностью поклониться своим путеводным звездам, сияющим лучезарными лучами самозабвения и высшей душевной чистоты.
Москва определила, что она будет иметь такие дни, в которые почти весь остаток храбрых черноморцев соединится в ней, и что через это соединение минувшее московское горе подаст руку севастопольскому под стенами Кремля и сроднится между собой для связи Новороссии с древней Россией. Вот почему Москва сама собой двинулась на поклонение. Никто этой встречи не устраивал, никто никому и ничего не объяснял, потому что никто не знал, что и как будет или может быть; но всеми руководила какая-то необъяснимая, но общая мысль, и оттого вышло то, чего не могло быть ни при каких предварительных сочинениях. Но обратимся к тому, как дело делалось само собою.
Около половины февраля 1856 г., разнеслась в С.-Петербурге весть о вступлении в Москву 6 экипажей Черноморского флота, из коих два должны войти туда 18 февраля. Все находившиеся в С.-Петербурге черноморские офицеры возымели сердечное желание ехать в Москву на встречу своих собратьев. Одновременно с этим получено известие из Москвы, что тамошние жители ходатайствуют о дозволении им пригласить к себе в гости черноморских матросов и всех находящихся при экипажах офицеров на все время пребывания в Москве.
Известие о радушии московских жителей тотчас сообщилось всем черноморским офицерам, проживавшим в С.-Петербурге и сопредельных губерниях. Общая сердечная потребность решила в одну минуту: ехать встречать моряков.
Вчера сказали сами себе - ехать, а через три дня, по получении нужного разрешения, все уже были готовы и собрались (16 февраля 10 час. утра) в Большую Морскую завтракать, а оттуда в 2 часа по полудни поехали на станцию железной дороги и отправились в Москву, с особым поездом.
Переходя мыслию ко времени поездки в Москву, я не берусь описывать подробности этого пути: тогда все мои чувства перешли в одно зрение, тогда сводилось знакомство, и при названии многих имен, с которыми мысленно простилась вся Россия, считая их погребенными под развалинами Севастополя, мной овладевали необъяснимые думы.
Вы слышите имена, а память, посредством внутреннего голоса, подсказывает вам принадлежащие им чудодеяния:
Вот Перелешин и Керн, командовавшие 4-м и 5-м отделениями оборонительной линии и во все время защиты Севастополя удивлявшие даже Хрулева своей храбростью.
Вот Бирилев и Астапов, тревожившие и ослаблявшие неприятеля своими ночными вылазками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».