Экономическая безопасность страны - [19]

За 2004 год количество миллиардеров в нашей небогатой стране увеличилось с 25 до 39 (!).

Журнал «Форбс» пишет о двух отличиях наших миллиардеров от европейских: последние наживали свое состояние за долгую и созидательную жизнь. Им почти всем под 70 лет и более. Многим из наших нет и 40 лет. Второе отличие: российские состояния, как деликатно выразился журнал, нажиты в результате – как вы думаете, чего? – близости к власти. За 2002 год Абрамович, как утверждает «EuroBusiness», удвоил свое состояние.

Вывод: необходимо срочно установить законом предельно допустимую разницу в оплате труда в 4,5–5 раз.

2. Несоответствие решений экономического блока правительства задачам страны

Серьезные экономисты страны из РАН – Ю. Петров, Д. Львов, Л. Резников, С. Глазьев, Г. Арбатов, Ю. Яроменко, В. Богачев, С. Батчиков, Д. Черников, В. Кириченко, С. Бурков, В. Исправников, В. Пансков, В. Дементьев, В. Кудрявый и многие другие – давно и настойчиво пишут о несоответствии курса рыночных реформаторов интересам страны. К их мнению присоединились даже пять иностранцев, лауреатов Нобелевской премии в области экономики – Л. Клейн, Дж. Тобин, К. Эрроу, В. Леонтьев, Д. Норт. Была выпущена совместная книга «Реформы глазами американских и российских ученых». Однако уже 15 лет, начиная с Е. Гайдара, неизвестно кем на высшие экономические посты в стране проталкиваются завлабы – реформаторы типа Кириенко, Ясина, Грефа, Кудрина, Касьянова – и разрушение страны продолжается.

Доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Всеволод Куликов в статье «В очередной раз о характере реформационных преобразований российской экономики и об их уроках» пишет: «Конечно, ждать от «реформаторов первой волны» признаний в порочности избранной ими модели реформирования не приходится. Однако персонажи меняются, а стремление продолжать реализацию принципов радикального либерализма остается. Одно из очевидных новейших тому подтверждений – интенсивная пропаганда идеи скорейшего присоединения России к ВТО, чреватого, как было убедительно показано в ряде публикаций «Российского экономического журнала», новым раундом «шокотерапии» [См., в частности Петров Ю. Присоединение России к ВТО – новый раунд «шокотерапии»? II 2002. № 3; Его же. Присоединение России к ВТО: к оценке последствий и обоснованию стратегии (макроэкономические, структурные и геополитические вопросы II 2002. № II—12]. Правда, впрямую говорить о шокотерапии спустя десятилетие после начала «шока» зачастую уже не решаются: в оборот запущена терминологическая новинка – «либеральная альтернатива». [См.: Ясин Е. Бремя государства и экономическая политика (либеральная альтернатива) II Вопросы экономики. 2002. № 11].

Смысл «новации», очевидно, состоит в том, чтобы продемонстрировать некую оппозиционность радикальных либералов экономической политике, проводившейся с начала 90-х годов. Конкретнее говоря, они хотят свалить учиненный погром экономики (а он был бы еще более страшным, если бы Россия не располагала богатейшими природными ресурсами – нефтегазовыми, рудными, лесными и т. п.) на непоследовательность и недостаточную твердость осуществления финансовых рестрикций, приватизации и прочих направлений изначально рекомендованной «шокотерапевтами» реформы. Вот поистине впечатляющий пассаж из «Либеральной альтернативы»: «Экономический рост для России – категорический императив. В настоящее время есть единственно реальный путь решения задачи – модернизация на основе частной инициативы. Для этого главное – максимально возможная либерализация экономики, снятие административных барьеров, снижение до минимума участия государства в экономике, сокращение государственных расходов и в целом бремени государства на бизнес» [Ясин Е. Указ. соч. С. 3–4]. Квалификация главных «макростабилизаторов» экономического роста в качестве «категорического императива», а либеральной модернизации как «единственного пути» реализации последнего – это, применяя современную молодежную лексику, «круто». Однако напрашивается вопрос: если либералистская политика в течение 12 лет не только не обеспечивала рост и модернизацию, но и приводила к прямо противоположным процессам, то с какой стати она, да еще и в предельно радикализированном своем варианте, начнет продуцировать иные результаты?

Сей «ход конем» не просто оправдывающий обанкротившуюся по реальным социально– экономическим критериям стратегию и провоцирующий ее дальнейшую радикализацию, на самом деле, во-первых, постоянно применялся и ранее, а во-вторых, является, интеллигентно говоря, лукавым. Как многократно и подробно показывалось в отечественной литературе, при некоторых неизбежных тактических нюансах либералистская реформационная стратегия воплощалась на практике энергично и последовательно. К примеру, автор настоящей статьи четыре года назад писал следующее: «Избранная модель реформирования изначально имела три главные составляющие: I) полную либерализацию экономики, прежде всего цен и внешнеэкономических отношений; 2) массовую форсированную приватизацию, призванную послужить основой для такой либерализации; 3) жесткую денежно-кредитную политику, которая должна была обеспечить финансовую стабилизацию, понимаемую как отсутствие инфляции и дефицита бюджета, устойчивость курса национальной валюты. Все эти три составляющие остались базовыми в экономическом курсе…, и пусть кто-нибудь докажет, что это не так. Другое дело, что в отдельных случаях… Правительству… приходилось отступать от жесткой финансовой политики. При взятых темпах преобразований процесс развала экономики оказался столь стремительным, что без подобных отступлений состоялся бы незамедлительный глобальный крах (так, в середине 1992 г. надвигался «девятый вал» неплатежей, и если бы не некоторые финансовые послабления, производство просто вообще остановилось бы; по тем же антиапокалиптическим мотивам выборочные финансовые инъекции в отдельные сферы экономики имели место и в последующем). К тому же приходилось реагировать на крупные политические события: платить за обеспечение нужного исхода парламентских, не говоря уж о президентских, выборов, что исправно и делалось».