Экипаж машины боевой - [4]

– Ну и сволочь ты, Мэсел! – он отбросил лопату и шагнул к недругу.

Обычно трусливый, Мэсел тут не сдрейфил. Обложил Кравца матом и вкатил ему такую оплеуху – аж искры из глаз посыпались. Кравец устоял на ногах и ответил прямым ударом. Мэсел опрокинулся на спину, но тут же вскочил и, оскалившись, как самурай, бросился на Кравца с лопатой в руке. Ударить не успел или побоялся – их оттащили друг от друга.

– Кравец, за драку будешь отвечать по полной программе… – сразу нашёл виновного Шалов. – Я тебе устрою экскурсию на кичу!

Однако обещание своё он не выполнил – всех троих назначили в выездной караул. Одна радость – туда же попал и Захаров.

– Слушай, Юрка, – спросил Кравец после поверки, – ты что-нибудь понимаешь? Почему Шалов взял нас в выездной? Он же нас терпеть не может… Меня, по крайней мере…

– Шут его знает, Сань, чё ему на ум взбрело?.. Может, и не он составлял караул…

– А кто тогда?

3

Инструктаж Епифанцев начал высокопарно:

– Таварищи курсанты! Вам даверена высокая честь – паехать в выездной караул. Этай чести вы удастоены как пабедители сациалистическава саревнавания в честь истарическава двадцать пятава съезда КаПаэСэС. Вы учитесь без троек и патаму, надеюсь, справитесь с паставленнай задачей…

Кравец чуть было не заорал: «Слава КПСС!», да вовремя сдержался – руководящую и направляющую силу советского общества в стенах училища всуе поминать не принято. Да и как иначе? Коммунистическая партия Советского Союза – альма-матер всех политических училищ. В январе 1967 года ЦК партии принял постановление «О мерах по улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте», по которому и был создан институт ротных политработников, открыто несколько военных училищ, в том числе и Курганское высшее военно-политическое авиационное. Оно же – КВАПУ.

Правда, ещё одно обстоятельство удержало Кравца от готовой сорваться с языка здравицы. В седьмой роте, вопреки расхожему анекдоту, что «Слава КПСС» – вообще не человек, был курсант с таким именем и фамилией. Ненец по национальности.

В училище ежегодно принимали представителей разных народов СССР. В роте были украинцы, белорусы, азербайджанец, грузин, узбек, гагауз… Словом, весь интернационал – налицо. Кроме немцев и евреев. Последних, по какому-то негласному распоряжению, в училище не брали.

Слава Капээсэс (именно так в военном билете и было записано) отличался от остальных не только фамилией, но и каким-то необыкновенным трудолюбием. Большую часть времени он, кривоногий и невзрачный, проводил в подвале казармы, где была устроена слесарно-столярная мастерская. Слава всегда что-то строгал, пилил, сверлил. Ни на какие построения он не являлся. Даже в столовую приходил самостоятельно, а не с ротой. В казарму поднимался только перед отбоем. Книг никогда не читал, конспекты не переписывал. Как он сдавал экзамены и зачёты, для однокурсников так и осталось тайной. Наверное, ему просто ставили тройки за происхождение и «золотые руки». Но забавнее всего было то, как Слава ездил в отпуск. Его отец-оленевод постоянно кочевал где-то за полярным кругом.

– Кагда вернётесь, Капээсэс? – строго спрашивал Славу ротный.

– Когада пурга кончица, однако, – невозмутимо ронял тот.

Точно. Все остальные курсанты, прибыв в положенный срок, успевали проучиться уже добрую половину следующего семестра, а Слава только появлялся в училище, всё такой же невозмутимый.

– Самалёта не летал… – докладывал он Бабе Кате. И Славе всё прощалось.

– Слава, а почему у тебя фамилия такая необычная? – как-то поинтересовался Кравец.

– Зачем «необычная»? – удивился Капээсэс. – Кароший фамилия. Отец давал. Он у меня – б-а-альшой коммунист, однако. Главный в совхозе… – Слава надолго замолчал, потом сказал совсем неожиданное: – Сам отец другой фамилия имел.

– Какой? – Кравец невольно перешёл на ломаный язык.

– Олесов.

– Как же так: отец – Олесов, а ты – Капээсэс?

– Разве не можно? – снова удивился Слава.

– У русских так не принято…

– Плохо…

– Отчего же плохо?

Слава внимательно посмотрел на Кравца: не подшучивает ли тот, и сказал с глубоким убеждением:

– Отец – главная в семье. Как захочет, так и правильно. Он в сельсовет меня записать приехал. Над сельсовет плакат висит: «Слава КПСС!» Отец обрадовался. Значит, Торум его сыну имя подарил…

– Торум – это кто, председатель сельсовета?

Лицо Славы окаменело:

– Торум – это бог!

– Слава, ты же сказал, что твой отец – большой коммунист… Как же он может верить в бога? – усомнился Кравец.

– Разве не можно? – изумление Капээсэс было таким неподдельным, что Кравец только рукой махнул: о чём разговаривать с дитём природы?..

Капээсэс вспомнился Кравцу неспроста. В этот самый момент Епифанцев, успевший уже рассказать, что можно и чего нельзя делать в выездном карауле, заговорил как раз про Славу:

– Не забудьте атремантиравать ящик для баеприпасов. Курсанты из семьдесят четвертава раскалатили его в прошлом карауле… Как умудрились? Железный ведь… Капаэсэс я задание дал… Всё нада сделать сегодня. Выезд завтра в семь тридцать от штаба училища. Ясна?

– Так точно, – за всех ответил Шалов.

– Харашо. А теперь распишитесь в журнале инструктажа… Каждый – напротив сваей фамилии.