Екатерина Великая (Том 2) - [203]
Эти слова были сказаны любезным, мягким голосом, но от того казались ещё важнее, ещё значительней.
– Я хотел также уверить ваше величество, что не желал, не думал причинить обиду… или… что моё вчерашнее решение…
– А, вы говорите о вчерашнем вашем решении? Вы желаете возвратиться к нему? В добрый час. Но конечно, не здесь, на глазах этих чужих людей, когда столько ушей насторожилось, ловят наши слова, наши взгляды… Я вам дам знать… мы поговорим… Я сама думала, желала этого… Я дам вам знать. Пока танцуйте, веселитесь. Рада вас видеть…
Лёгкий наклон головы, и императрица дальше продолжает свой обход.
Зубов тоже сухо, холодно отдал поклон юноше и прошёл за государыней.
С этой минуты король почувствовал себя окружённым ледяной стеной.
Все явно избегали его. Только новорожденная, молоденькая, скучающая Анна Фёдоровна подала ему руку для танца. Но мало было других пар. И танцы имели вид какой-то отбываемой повинности.
Увидя великого князя Александра, который и теперь умел сохранить свой ясный, спокойный вид, резко отличающийся от общего выражения неприязни и угрюмости, король быстро подошёл к нему.
Так же ровно, спокойно, любезно, как всегда, встретил юношу его сверстник, старший всего двумя годами, Александр Павлович.
После первого обмена приветствиями король с необычайной любезностью заговорил:
– Я сейчас беседовал с императрицей. И так рад, что она чувствует себя хорошо. Признаюсь, редко случалось встречать подобную силу духа, величие, мудрость и у мужчин, не только у женщин, у слабого пола, как их зовут.
– Такие времена, ваше величество, Бабушка государыня часто изволит говорить, что мы живём в железном веке. Мужчины или слишком грубы и бездушны, не щадят самых священных прав души и сердца человеческого, либо таковы, что не стоят самой низкой женщины по недержанию священного слова чести, обетов дружбы и любви. Эти люди меняют свою ненависть и приязнь чаще, чем ваше величество… свои перчатки. И в такую пору, говорит бабушка, женщины должны давать мужчинам примеры высокого духа и мудрости. Какое мнение вашего величества на этот счёт?
Круглыми, удивлёнными глазами поглядел Густав в глаза Александру.
«Что это такое? Прямой вызов, пощёчина, брошенная в лицо, или случайная сентенция, сказанная так, к слову?»
Александр глядел ясно, спокойно, с лёгкой любезной улыбкой на устах.
– Я больше солдат, чем философ, – сообразил наконец свой ответ юноша, – живу, как подсказывает мне моё сердце и велит Господь. И был лишён такой мудрой наставницы, какую ваше высочество имеет в вашей великой бабушке. Но она, конечно, хорошо знает свою страну и права в своём мнении. У нас оно несколько иначе. Если ваше высочество когда-либо пожалуете ко мне, окажете эту честь, познакомитесь с моим маленьким королевством, вы увидите, что там мужчины и с оружием в руках, и с кубком умеют оставаться достойными своего пола!..
И с любезной улыбкой раскланялись снова и разошлись эти два сверстника, которым в будущем суждено будет оставить немалый след в истории своих народов.
Через полчаса, не видав своей невесты, которая была совсем больна, король уехал с этого печального бала, особенно любезно раскланявшись со всеми.
А до 20 сентября, до дня рождения Павла Петровича, по расписанию назначено было ещё три таких печальных праздника, и Екатерина приказала их не отменять.
На 13 сентября назначено было освящение часовни в Таврическом дворце.
Без всякой свиты, вдвоём с Зубовым отправилась туда императрица.
– Моркова вызови ещё, – сказала она фавориту, – он напутал. Пусть придумает, как помочь в деле… шелыган[211] рябой… вертлявый глупец. Что натворил!.. Да там соберутся архиереи, митрополит. Потолкуем ещё с ними. Может, они и благословят ради устройства дела… скажут, что можно внучке исполнить желание жениха… Бог – один… А если попы похвалят, причину дадут, и народ за ними говорить будет… Перед разговором с женихом нашим надо всё наготове иметь. Я думаю, он и сам настроен. Не от себя что… Ну, да увидим. Так Моркова зови.
Долго длилось совещание с духовным клиром. Зубов с Морковым и сама Екатерина толковала с архиереями, с митрополитом. Но те очень почтительно, уклончиво, но тем упорнее не брали на себя ответственности за последствия, какие произойдут, если Александра перейдёт в лютеранство.
– Бог пусть разрешает великую княжну да ваше императорское величество, как глава семьи, глава царства, церкви всей, госпожа по делам мирским. Это – дело мирское, политическое, не церковное. И не нам решать его! – согласно отвечали попы.
Этот ответ звучал, как полное осуждение. А государыня понимала, что всего опаснее ей задевать русское духовенство.
– Бояр нет ныне, которых покойная Елизавета императрица опасалась так. Ножи у них притуплены, – часто говорила она, – но попы, пожалуй, ныне сильнее старых бояр в народе.
И возможность перехода княжны в лютеранство была окончательно отвергнута.
Поздно вечером возвратилась в Зимний дворец государыня и, не принимая никого, усталая, разбитая, полубольная, ушла на покой…
Только Зубов ещё долго оставался у неё. Всё шёл разговор: как поступить? О чём говорить с королём, которому было на завтра назначено свидание без посторонних свидетелей? Какое принять окончательное решение?
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
1705 год от Р.Х. Молодой царь Петр ведет войну, одевает бояр в европейскую одежду, бреет бороды, казнит стрельцов, повышает налоги, оделяет своих ставленников русскими землями… А в многолюдной, торговой, азиатской Астрахани все еще идет седмь тысящ двести тринадцатый год от сотворения мира, здесь уживаются православные и мусульмане, местные и заезжие купцы, здесь торгуют, промышляют, сплетничают, интригуют, влюбляются. Но когда разносится слух, что московские власти запрещают на семь лет церковные свадьбы, а всех девиц православных повелевают отдать за немцев поганых, Астрахань подымает бунт — диковинный, свадебный бунт.
В книгу вошли три романа об эпохе царствования Ивана IV и его сына Фёдора Иоанновича — последних из Рюриковичей, о начавшейся борьбе за право наследования российского престола. Первому периоду правления Ивана Грозного, завершившемуся взятием Казани, посвящён роман «Третий Рим», В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличскою, сбережённого, по версии автора, от рук наёмных убийц Бориса Годунова. Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздаёт ромам «Во дни Смуты».
Роман «Владимирские Мономахи» знаменитого во второй половине XIX века писателя Евгения Андреевича Салиаса — один из лучших в его творчестве. Основой романа стала обросшая легендами история основателей Выксунских заводов братьев Баташевых и их потомков, прозванных — за их практически абсолютную власть и огромные богатства — «Владимирскими Мономахами». На этом историческом фоне и разворачивается захватывающая любовно-авантюрная интрига повествования.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Роман-хроника «Последний фаворит» посвящен последним годам правления русской императрицы Екатерины II. После смерти светлейшего князя Потёмкина, её верного помощника во всех делах, государыне нужен был надёжный и умный человек, всегда находящийся рядом. Таким поверенным, по её мнению, мог стать ее фаворит Платон Зубов.
Ценность этого романа в том, что он написан по горячим следам событий в мае 1917 года. Он несет на себе отпечаток общественно-политических настроений того времени, но и как следствие, отличается высокой эмоциональностью, тенденциозным подбором и некоторым односторонним истолкованием исторических фактов и явлений, носит выраженный разоблачительный характер. Вместе с тем роман отличает глубокая правдивость, так как написан он на строго документальной основе и является едва ли не первой монографией (а именно так расценивает автор свою работу) об императоре Николае.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.