Екатерина Великая. Портрет женщины - [31]

Одним из безошибочных способов расположить к себе императрицу были танцы. Екатерине это далось легко, поскольку она любила танцевать. Каждый день в семь часов утра месье Ланде, придворный учитель танцев из Франции, являлся со своей скрипкой и в течение двух часов обучал ее последним парижским танцам. С четырех до шести дня он снова приходил и занимался с ней. А затем по вечерам Екатерина поражала придворных своими грациозными танцами.

Некоторые балы были довольно странными. Каждый четверг по распоряжению императрицы мужчины одевались женщинами, а женщины – мужчинами. Екатерине, которой в ту пору было пятнадцать, нравилась подобная смена одежд. «Должна признать, что не было ничего более ужасного и вместе с тем комичного, чем видеть большинство мужчин, одетых на подобный манер, и вместе с тем ничего более жалкого, чем видеть женщин в мужских одеждах». Большинство придворных питали отвращение к подобным вечерам, но каприз Елизаветы был неслучайным – она великолепно смотрелась в мужской одежде. Хотя ее нельзя было назвать худощавой, однако, несмотря на пышность форм, она обладала красивыми стройными ногами. Ее тщеславие было возмущено тем, что столь прекрасную часть тела приходилось скрывать, и лишь надев мужские брюки, она могла продемонстрировать всем свои ноги.

Екатерина вспоминала, как на одном из таких балов с ней произошел забавный случай:

«Очень высокий месье Сивере, одетый в юбку на обруче, которую ему одолжила императрица, танцевал со мной полонез. Графиня Гендрикова, танцевавшая позади меня, споткнулась о юбку месье Сивере, когда тот поворачивался, держа меня за руку. Падая, она так сильно меня толкнула, что я упала прямо под юбку месье Сивере, а тот рухнул на меня. В довершение Сивере сам запутался в своих длинных юбках, и мы втроем барахтались на полу под его верхней юбкой. Я умирала со смеху, пытаясь выбраться из-под них, но к нам подошли люди и помогли освободиться, поскольку мы так запутались в юбках месье Сивере, что он не мог встать, при этом не опрокинув нас двоих».

Однако осенью Екатерина познакомилась и с отрицательными чертами характера Елизаветы. Тщеславие императрицы заставляло ее быть не только самой властной, но и считать себя самой красивой женщиной в империи. Она не могла спокойно слушать, когда при ней хвалили красоту других особ. Триумф Екатерины не ускользнул от ее внимания, и она дала волю своему раздражению. Однажды вечером в опере императрица сидела вместе с Лестоком в царской ложе напротив ложи, где располагались Екатерина, Иоганна и Петр. Во время антракта императрица заметила, что Екатерина о чем-то оживленно беседует с Петром. Неужели эта молодая женщина, сияющая здоровьем и уверенностью в себе, ныне столь популярная при дворе, была той робкой девочкой, которая приехала в Россию менее года тому назад? Неожиданно в сердце императрицы вспыхнула зависть. Глядя на более молодую женщину, она впервые испытала недовольство. Она немедленно – словно дело было срочным – отослала Лестока в ложу Екатерины с поручением сообщить ей, что императрица гневается по поводу ее расточительности и непозволительных долгов, в которых она погрязла. Елизавета дала ей тридцать тысяч рублей, куда подевались все эти деньги? Передавая это сообщение, Лесток постарался, чтобы Петр и окружающие услышали его слова. Слезы наполнили глаза Екатерины, а когда она расплакалась, ее подвергли еще большему унижению. Петр, вместо того чтобы утешить ее, сказал, что согласен с теткой и считает, что его невеста заслуживает выговора. А Иоганна позже объявила о том, что поскольку Екатерина больше не советовалась с ней, как полагалось послушной дочери, она умывает руки.

Падение было внезапным и стремительным. Что случилось? Какое преступление совершила пятнадцатилетняя девушка, которая старалась угодить всем, в особенности императрице? Екатерина проверила и выяснила: ее долги составляли всего две тысячи рублей. Эта сумма казалась абсурдной, принимая во внимание экстравагантный образ жизни Елизаветы и ее щедрость, а данный выговор являлся лишь предлогом, чтобы скрыть недовольство совсем другого рода. Екатерина действительно была достаточно вольной в своих тратах. Она отправляла деньги отцу, а также оплачивала учебу брата. Она тратила деньги на себя. Приехав в Россию всего с четырьмя платьями и дюжиной сорочек в сундуке и заняв место при дворе, где женщины переодевались по три раза в день, ей приходилось тратить часть денег на свой гардероб. Но больше всего уходило на бесконечные подарки для ее матери, фрейлин и даже для самого Петра. Она поняла, что самым эффективным способом успокоить вспыльчивый нрав матери и прекратить постоянные перебранки между Иоганной и Петром было преподносить им обоим подарки. Она выяснила, что при дворе подарки помогают обрести друзей. Также Екатерина заметила, что большинство окружавших ее людей не возражали, когда им делали подарки. Поэтому, желая снискать их расположение, она не видела причин отказываться от этого простого и безотказного метода. В течение нескольких месяцев она выучила не только язык, но и обычаи России.