Екатерина Великая. Портрет женщины - [203]

Теплый прием в Польше стал предвестником следующих событий. Иосиф II подъехал к границе Австрии, чтобы поприветствовать наследника российского престола. Вена праздновала приезд супругов, а Мария наслаждалась элегантным австрийским двором. Визит, на который вначале отводилось две недели, продлился месяц, в течение этого времени Павел несколько охладел в отношении Пруссии и проникся симпатией к Иосифу II. Когда его гости отправились на юг, Иосиф сообщил своим родственникам в Тоскане и Неаполе, что великая княгиня «предпочитает тушеные фрукты изысканным десертам, и ни она, ни ее супруг не притрагивались к вину. Они очень любят минеральную воду».

Габсбургские принцы в Италии также оказали супругам теплый прием, но кульминацией долгого путешествия стал Париж. Толпы народа приветствовали молодую пару, где бы она ни появлялась: в театре, на ипподроме или на прогулке в садах Тюильри. В Версале Мария Антуанетта, сестра Иосифа II, постаралась угодить Павлу и писала: «Великий князь производит впечатление человека горячего и стремительного, но старающегося сдерживать себя». Королева обращалась с великой княгиней как со старой и близкой подругой. Подарила ей редкий фарфоровый обеденный сервиз, произведенный в Севре. Мария сначала решила, что он предназначался ее свекрови, императрице, пока не увидела на тарелках переплетенные гербы России и Вюртемберга.

Возвращение в Россию сопровождалось болезненной акклиматизацией. Граф и графиня дю Нор отсутствовали четырнадцать месяцев, при первой встрече с сыновьями мальчики смотрели на них как на чужих людей и цеплялись за бабушкину юбку. Казалось, императрица намеренно решила омрачить чувство удовлетворенности, оставшееся у супругов после поездки. За границей Павла встречали с распростертыми объятиями и делали все, чтобы он ощутил собственную значимость, теперь же Екатерина сказала ему, что путешествие испортило его. Молодую великую княгиню ждала другая, особая отповедь. Она сделала несколько заказов у шляпницы Марии Антуанетты, знаменитой мадемуазель Бертин. Коробки из Парижа все еще не были распакованы после приезда в Санкт-Петербург, когда Екатерина запретила носить при дворе высокие головные уборы с перьями, как раз такого фасона, которые привезла с собой Мария, желавшая подражать королеве Франции. Жене Павла велели вернуть покупки, ей было сказано, что высокой женщине больше идут простые русские наряды, а не безвкусная парижская мишура. Между тем Павел узнал, что здоровье Никиты Панина ухудшилось. В 1783 году великий князь и его жена оказались у смертного ложа человека, который был учителем, советником, защитником и другом Павла в течение двадцати трех лет.

Павел был счастлив во втором браке, но остальные аспекты его жизни вызывали у него постоянное раздражение. Временами казалось, что в нем уживались две совершенно разные личности, и люди, встречавшие его, часто поражались, что наследник престола нередко высказывал противоположные взгляды на одни и те же предметы. В 1780 году император Иосиф II Австрийский впервые посетил Россию и сообщил о своих впечатлениях матери, Марии Терезии. Как и все, он восхищался Марией Федоровной. Что более удивительно, он также очень тепло отзывался и о Павле:

«Великого князя сильно недооценивают заграницей. Его жена очень красива и, казалось, была рождена для своей царственной роли. Они прекрасно понимают друг друга. Они умны, жизнерадостны и очень хорошо образованы, обладают высокими моральными принципами, открыты и беспристрастны. Счастье окружающих для них важнее, чем богатство. С императрицей они ведут себя скованно, особенно великий князь. Отсутствует близость [между Павлом и его матерью], без которой <…> я не смог бы жить. Великая княгиня держится более непринужденно. Она имеет большое влияние на своего мужа, любит его и руководит им. Без сомнения, когда-нибудь она будет играть очень важную роль <…> Великий князь заслуживает уважения за многие свои качества, но трудно играть вторую партию на флейте, когда первую исполняет Екатерина. Чем больше я узнаю великую княгиню, тем сильнее мое восхищение ей. Она обладает выдающимися качествами ума и души, хороша собой и безупречна в своем поведении. Если бы лет десять назад я встретил такую принцессу, то был бы самым счастливым человеком, согласись она стать моей женой».

Французский посол граф де Сегюр, прибывший в Санкт-Петербург в 1784 году, также высказывал положительное мнение о Павле, хотя в своих отзывах пытался провести некоторую классификацию:

«Когда меня пригласили в их общество, я уже научился распознавать все те редкие качества, которые в ту пору вызывали наибольшее восхищение <…> Их круг, хотя и довольно большой, напоминал, скорее, общество собравшихся вместе друзей, чем чопорных придворных, особенно когда они выезжали за город. Ни одна семья не принимает гостей с большей легкостью и изяществом <…> на всем лежит отпечаток изысканности и утонченного вкуса. Великая княгиня величественна, обходительна и непосредственна, она хороша собой, но без тени кокетства, дружелюбна, но без чрезмерной эмоциональности, кажется добродетельной, но без позерства. Павел хорошо информирован и всем старается сделать приятное. Многих поражает его жизнерадостность и благородство его души. Однако это лишь первое впечатление. Вскоре можно заметить, что когда он говорит о своем нынешнем положении и о будущем, в его словах слышится беспокойство, недоверие и сильная обида; на деле именно эти странности и служат причиной его недостатков, его неправедных поступков и несчастий. Окажись он в другом положении, возможно, ему удалось бы сделать себя и окружающих счастливее; но такой человек на престоле, особенно на российском престоле, может быть опасен».