Екатерина Медичи - [51]

Что же касается Екатерины, то она с блеском исполнила свою роль в этом спектакле. Разыгрывая взбешенную жену, королева наслаждалась страданиями Дианы, хотя той досталась лишь малая доля того унижения, какое Екатерина терпела без малого пятнадцать лет. Правда, дело этим не закончилось, ибо король продолжал тайные визиты к леди Флеминг, которая еще и забеременела. По сути, и она, и королева практически в одно и то же время обнаружили, что носят дитя. Флеминг вела себя возмутительно, объявляя о своем положении на жутком французском всем и каждому. Брантом цитирует ее высказывания: «Хвала Всевышний! У меня ребенок короля, я так счастлив, это есть большой честь для мене». И добавляла, мол королевская «жидкость» должна обладать магическими свойствами, ибо никогда она не чувствовала себя так замечательно.

Как и многие вещи, происходящие при французском дворе, королевские любовные интрижки, по негласному этикету, являлись табуированной темой для обсуждения. Наглая и бесстыдная похвальба Флеминг, трезвонившей на каждом углу о том, что король был ее любовником и отец ее ребенка, означала, что игру в вежливое притворство следует отложить. И немедленно Екатерина и Диана сработали вместе — слаженно и энергично — сделав жизнь короля столь невыносимой, что он, в конце концов, отослал леди Флеминг прочь. Когда же у нее родился сын, король признал мальчика своим и дал ему имя Анри и звание шевалье д'Ангулема. Бастард воспитывался вместе с остальными королевскими детьми, став впоследствии главным приором Франции. Если не считать способности писать лирические вирши, он был известен своей исключительной жестокостью, особенно в ночь Святого Варфоломея, а позже, в 1586 году, его убили на дуэли. У Генриха был и еще один незаконнорожденный сын, появившийся на свет в 1558 году. Мать ребенка, Николь де Савиньи, была замужем, поэтому король не мог признать этого мальчика, но тот все равно получил имя Анри и принял титул Сен-Реми, принадлежавший мужу-рогоносцу. Впоследствии Генрих III выплатил единокровному брату вознаграждение в 30 тысяч экю и даровал право на три золотые лилии в гербе[35].

Много лет спустя после скандала с Флеминг Екатерина упоминала о ней в письме к своему зятю, Генриху Наваррскому, заведшему интрижку с одной из фрейлин своей жены Марго. Та прогнала женщину за бесстыдную демонстрацию этой связи, а Генрих пришел в ярость. Этот документ представляет собой особый интерес, ибо в «Письмах» Екатерины Медичи сохранилось мало упоминаний о Диане де Пуатье, герцогине Валантенуа. Вот что она пишет:

«Я понимаю, вы не первый муж, который отличается молодостью и несдержанностью в таких делах, но я полагаю, что вы первый и единственный, кто, позволив себе такого рода связь, употребил недостойные слова в адрес жены. Я имела честь быть замужем за королем, моим господином и вашим государем, так вот для него не было ничего более неприятного, чем обнаружить, что до меня дошли новости такого рода. И, когда мадам де Фламин носила дитя, супруг мой нашел весьма уместным отослать ее, и никогда он не выказывал своего нрава, не произнес ни единого недоброго слова. Что же до мадам де Валантенуа, то она, равно как и мадам д'Этамп, вела себя всегда с честью и достоинством, но, ежели кто-то поднимал шум или скандал, государь бывал очень недоволен и не желал, чтобы шум этот дошел до меня».

Ребенок, которого Екатерина носила в то же время, что и «Ла Фламин», родился 19 сентября 1551 года, точнее, в двадцать минут первого часа этого дня, и потому день рождения ребенка всегда отмечали 18-го. Младенец, получивший при крещении имя Эдуард-Александр, позднее был известен как Генрих, герцог Анжуйский, а впоследствии — Генрих III. Этого сына Екатерина любила больше всех прочих, она буквально поклонялась ему, когда он вырос. Его рождение совпало с новой полосой вражды с испанским императором Карлом V и бесчестием обожаемых кузенов Екатерины, Строцци. Несмотря на занятость Генриха домашними делами, он не мог забыть о своей ненависти к заклятому врагу, императору, а теперь мог выражать ее в полной мере. Генриха вдохновляли на эту борьбу Гизы и Екатерина, побуждаемая политическими интересами и патриотическими чувствами.

Генрих начал правление с открытого оскорбления императора. Так как Карл V был одновременно и графом Фландрским, то есть формально вассалом короля Франции, Генрих повелел Карлу явиться к нему на коронацию и принести вассальную присягу. Такая бесцеремонность разъярила императора, который ответил, что был бы рад это сделать, но, пожалуй, прихватит с собой отряд из 50 тысяч солдат, дабы преподать Генриху урок хороших манер. Вскоре после этого, когда король готовился к взятию Булони, Карл послал ему сообщение, предупреждая: если Генрих будет продолжать в том же духе, то он явится и «проучит юнца». Оппонент не остался в долгу, обозвав императора «старым дураком». Обмениваясь язвительными письмами с врагом, король занялся тем временем сбором войска и оборонительными укреплениями. После избрания папой Юлия III вопрос с Пармой вновь замаячил на горизонте: новый папа поддержал требование Карла возвратить ему Парму, бывшую в то время в руках Оттавио Фарнезе. Фарнезе обратился за помощью к Генриху, который, вдохновляемый Гизами и Екатериной, подписал в мае 1551 года договор, обещавший семье Фарнезе помощь в удержании герцогства.