Екатерина Медичи - [168]

И снова повторилась давняя ситуация: Екатерина отправилась возвращать Алансона ко двору, с заверениями от Генриха, что он будет здесь в безопасности. Алансон обещал матери, что не станет нарушать установившегося во Франции мира, и она снова поехала к нему, уговаривая вернуться. Однако вскоре прошли слухи, что он собрал большое войско и хочет отправиться на завоевание Нидерландов. Хотя он не собирался вести вооруженную борьбу против испанцев, в июле 1578 года он повел свою «освободительную армию», а точнее, толпу оборванцев, на Монс, заявив, что его натура «не приемлет тирании» и что он «желает лишь помочь обездоленным». После нескольких месяцев нахождения там войско, не получая платы, решило разойтись по домам, перед этим ограбив те самые территории, которые защищали. Бюсси д'Амбуаз, бывший любовник Марго и друг Алансона, полностью потерял самообладание по пути домой, и герцог, по своему обыкновению, обвинил его в неудаче предприятия. Екатерине и Генриху пришлось долго и нудно извиняться перед Филиппом Испанским, объясняя все «молодостью» Алансона.

Обеспокоенная пусть мелкими, но убийственными стычками людей Алансона и миньонов Генриха, а также его глупым походом на юг Нидерландов, Екатерина вознамерилась найти жену своему бедолаге-сыну. Весной 1576 года у королевы Луизы, по-видимому, случился выкидыш, и надежд на новую беременность почти не осталось. Соответственно, ожидать появления на свет долгожданного наследника не приходилось. Луиза сильно исхудала и страдала приступами меланхолии, так как не могла подарить дитя обожаемому мужу. Потому поиск невесты для Алансона был необходим не только для усмирения непоседы, но и для возможного продолжения династии Валуа.

Предлагалось множество принцесс, достигших брачного возраста, включая сестру Генриха Наваррского, Екатерину де Бурбон. Однако самым интересным было предложение, пусть явно неспособной к продолжению рода, но могущественной королевы Елизаветы Английской, которая в мае 1578 года намекнула, что не прочь бы продолжить переговоры о браке с Алансоном. Вдохновляемые Екатериной, эти переговоры, с разрешения Генриха, длились до конца лета. Что же до продолжения рода Валуа, то Генрих и Луиза продолжали уповать на Господа. Они совершили паломничество в Шартр и носили ночные рубашки, благословленные богородицей для плодовитости, но безуспешно. Лечение, специальные ванны и припарки предписывались королеве в больших количествах. Екатерина ободряла ее, напоминая, что ей самой пришлось пережить на протяжении без малого десяти лет, пока она произвела на свет дитя.

В 1572 году, во время первых переговоров о браке между Алансоном и Елизаветой Английской, Екатерина была весьма оптимистично настроена по поводу возможного потомства этой пары. В то время, беседуя с королевой-матерью, английский посол, сэр Томас Смит, коснулся больного места для всех англичан, сказав, что, если только Елизавета сможет родить хотя бы одного ребенка, тогда «все титулы шотландской королевы… которая ждет не дождется смерти [Елизаветы] не будут и гроша ломаного стоить». Екатерина же отвечала: «Но почему только один ребенок? Почему не пять или шесть?» Теперь же, спустя семь лет, даже один ребенок казался миражом. В возрасте сорока пяти лет Елизавета могла вступить в брак лишь по политическим соображениям, а не ради деторождения. Предприятие Алансона в Нидерландах застало ее врасплох, ей вовсе не улыбалась перспектива нахождения французских войск, пусть даже и без санкции французского короля, на голландской земле, ибо это могло насторожить ее «большого врага» — Филиппа. Английские интересы требовали мира и торговли, и потому Елизавета решила отвлечь Алансона матримониальными баснями. Королева Англии, к слову сказать, пребывала в глубочайшей меланхолии, ибо ее фаворит, граф Лейстер, тайно женился. Она осознавала, что у нее остается последний шанс отыскать себе мужа, и порою в ее обычных цинических высказываниях на темы «ухаживания» проскальзывали ноты подлинной горечи.

Алансон искал политическую поддержку — и корону. Екатерина убедила его, что он обретет то и другое, если женится на Елизавете. Елизавета богата и влиятельна, и королева-мать знала: если ему удастся заполучить ее в супруги, он прекратит опасные и глупые попытки найти себе трон в Нидерландах. Когда ряд затруднений в дискуссиях о браке удалось преодолеть, решили, что герцогу пора встретиться с Елизаветой лично. Екатерина, находившаяся в то время в миротворческом путешествии на юге, даже поговаривала о личной поездке в Англию, чтобы все уладить. Она написала герцогине д'Юзес: «Хотя наш возраст более располагает к отдыху, нежели к путешествиям, я должна отправляться в Англию». Алансон прибыл в Англию 17 августа 1579 года, но мать все-таки не поехала с ним, и так Елизавета и Екатерина никогда и не встретились.

Его визит должен был происходить инкогнито и неофициально, но Елизавета, казалось, совершенно очарованная герцогом, которого называла: «моя лягушечка», провела с ним две недели в восхитительном флирте. После его отъезда Елизавета, по слухам, заявила, что он не так уродлив, как ей сообщали. Венценосная невеста всеми способами создавала впечатление, что не смогла устоять перед чарами юного поклонника, а двор старательно делал вид, будто и понятия не имеет, кто же этот таинственный воздыхатель. Когда настала пора герцогу возвращаться во Францию, они «весьма нежно прощались». После женитьбы Филиппа II на Марии Тюдор большинство англичан были в ужасе при мысли об иностранном консорте, а французский католический принц представлялся худшим из зол. Правда, некий проповедник объявил Алансона и его семейку «безнравственной и распутной», добавляя, что «даже если хотя бы четвертая часть рассказов о них — правда», то эта компания достойна преисподней. И королева, мол, совершит непоправимую ошибку, выйдя замуж за этого прощелыгу, «по рождению француза, но по сути — паписта, по разговору — атеиста, орудия в руках всех злых сил Франции, римского шпиона в Англии, колдуна-чернокнижника… который недостоин быть даже дворецким ее величества» Вот каково было мнение о сыновьях Екатерины Медичи.