Екатерина II и ее мир - [137]

. Объемные сводки, содержащие коммерческую информацию (списки товаров, ввозимых в Петербург и Ригу — Аллен в первую очередь интересовался Ригой — и вывозимых из них, а также цены, ввозные пошлины, процедуры продажи товаров, юридические права иностранцев и прочая подобная информация), находящиеся среди документов Дейны, свидетельствуют о том, что Дейна намеревался не только установить прямые связи между Россией и Соединенными Штатами, но и старался снабдить своих друзей-торговцев статистическими данными, чтобы они могли начать частную торговлю. По мысли Дейны, интересы у Аллена и Текстера были те же самые, что и у Америки. А разве у Соединенных Штатов не те же самые интересы, что и у России?

Можно утверждать, что имелось достаточно оснований для обоюдной заинтересованности в прямых коммерческих отношениях между двумя странами. До начала Войны за независимость американские суда заходили в российские порты в основном за товарами, необходимыми для флота. Официально 1774 год был последним, когда производилась такая торговля[312]. Но имеются данные о том, что по крайней мере на начальных этапах войны велась кое-какая контрабандная торговля. В 1775 году британское казначейство сообщило, что одно судно из Филадельфии пыталось приобрести грубый холст в Гамбурге и Петербурге^{848}. После этого больше не было слышно о том, чтобы американские суда открыто заходили в российские порты, но зато в 1777 году британские дипломатические представители часто жаловались, что суда под голландским флагом заходят в Петербург, берут груз железа, пеньки и корабельные мачты и меняют флаг на американский уже только в открытом море, в относительной безопасности^{849}. Кроме этого, между Россией и Соединенными Штатами существовала морская торговля товарами для флота — законная в глазах русских, но нелегальная в глазах британцев, — которую вели нейтральные страны. Британский поверенный в делах в конце октября 1775 года жаловался: «В этом году в Санкт-Петербург французских судов пришло почти в пять раз больше, чем когда-либо; и вывозят они очень значительное количество пеньки. Но это, по-моему, объясняется исключительно противоестественным бунтом колоний, которые получают огромное количество этого товара от Франции»^{850}.[313] Как только Франция вступила в войну, у американцев основным поставщиком российских товаров, необходимых для флота, стали голландцы.

Дошедшие до наших дней документы показывают, что по крайней мере один российский купец занимался торговлей между Россией и Америкой. Арвид Витфот, швед по рождению, служивший русским консулом в Бордо, встретился с неизвестным американским «консулом», который убедил его в выгодности поставок российских товаров для флота на российских грузовых судах через Бордо^{851}.[314] Как частное лицо Витфот зафрахтовал два судна, «Мари Элизабет» и «Конкорд», и занялся вывозом российских товаров в Америку, делом, которое оказалось очень доходным. Он призывал российских купцов следовать его примеру и обратился к ним с предложением посылать ему железо, пеньку, парусину, доски, жир и солонину для последующего экспорта в Америку при его посредничестве^{852}. Не желая вызвать политические осложнения, Коммерц-коллегия решила не принимать никаких решений относительно установления торговых отношений между Россией и Соединенными Штатами и передала дело в Коллегию иностранных дел^{853}. Хотя нам не известно, что предприняла Коллегия иностранных дел, управлял которой Никита Панин, у нас есть косвенные данные о том, что представленные аргументы либо убедили Панина, либо совпали с его мнением. Когда летом 1779 года императрица, обеспокоенная возможными последствиями вступления в войну Испании, для анализа ситуации созвала специальное заседание Секретной экспедиции Коллегии иностранных дел, ее рекомендации отразили мнение Витфота. Комиссия пришла к заключению, что «потеря Англиею колоний ея на твердой земле не только не вредна, но паче и полезна еще быть может для России в части торговых ея интересов, поколику со временем из Америки новая безпосредственная отрасль коммерции с Россиею открыться и завестися может для получения из первых рук взаимных нужд»^{854}. Были и другие согласные с Витфотом и Паниным. В 1783 году, когда была подтверждена независимость Америки, два российских подданных издали книги, и каждый рекомендовал России начать торговлю с Америкой. Одна книга, написанная Дмитрием Михайловичем Лодыгиным (работа компиляционного характера в 60 страниц, последние из которых отведены призывам установить прямые отношения с Соединенными Штатами) называлась «Известие в Америке о селениях аглицких, в том числе ныне под названием Соединенных Провинций: выбрано перечнем из новейших о том пространных сочинителей» (Санкт-Петербург, 1783). Намного больше подробностей содержит книга немецкого пастора, служившего ректором церковной школы в Риге, Карла Филиппа Михаеля Снелля[315] «Von den Handlungsvortheilen, welche aus er Unabhängigkeit der Vereinigten Staaten von Nord-Amerika fur das Russische Reich entspringen: Ein Versuch» [Опыт о торговых выгодах, которые возникают из независимости Соединенных Штатов Америки для Российской империи] (Рига, 1783). Книга, переведенная на русский язык в 1786 году, содержит следующее допущение: «Если только посмотреть, какое изобилие у американцев мачт, строевого леса, пеньки, льна, дегтя, смолы и железа, то легко прийти к мысли, что они продажей этих товаров обрушат российскую торговлю, если к тому же учесть обширность их провинций и усердие, которое они теперь, когда получили свободу, применят для улучшения своей торговли». Снелль заключает, однако, что в далекой перспективе прямая торговля будет взаимовыгодной