Екатерина II: алмазная Золушка - [95]
История человечества дает массу примеров кровавого бардака, который моментально воцарялся, едва – из самых лучших побуждений! – начинали вместо закона руководствоваться «природным правом защищения». То бишь – примитивным линчеванием на манер Дикого Запада. Подчеркнем особо: линчевание процветало как раз оттого, что на тех территориях не имелось ни законов, ни власти. Как только появлялась власть, юстиция, официальные учреждении, те самые несгибаемые шерифы начинали самую ожесточенную борьбу с линчевателями, невзирая на мотивы таковых.
Человеческое общество должно жить по закону, а не по правила, которые каждый устанавливает для себя сам. Наверняка именно из этих побуждений императрица и назвала Радищева бунтовщиком опаснее Пугачева. В самом деле, даже у Пугачева его Военная коллегия четко отделяла «самоуправство» от «законной кары» – и с первым боролась всерьез…
Пропагандируемый Радищевым тезис о праве на самосуд плох в первую очередь тем, что автоматически порождает массовые злоупотребления. В самом деле, где границы «природного права защищения», если «всякий гражданин» вправе устанавливать их себе сам? Как быть с ложными обвинениями, корыстными мотивами, которыми какой-нибудь подонок непременно будет маскировать свои действия, не имеющие ничего общего с восстановлением справедливости? Закон для того и необходим, чтобы соблюдать порядок и по мере возможности изживать злоупотребления. Самый скверный кодекс законов лучше самой благородной анархии – а именно анархию и пропагандировал Радищев.
Эти нюансы четко понимали уже в раннее средневековье. Первый русский писаный уголовный кодекс, «Русская Правда», составленный еще в одиннадцатом веке, например, дает право хозяину дому убить захваченного в доме грабителя – именно в доме. Если грабитель, вор выбежал на улицу, его следует ловить, задерживать – но категорически запрещено убивать.
Схожие положения встречались и в уголовном праве некоторых итальянских земель в том же средневековье. Обманутый муж имеет право порой убить любовника, застав его со своей женой на месте преступления, в доме (а то и жену отправить на небеса) – но на улице уже убивать нельзя.
Мотивы лежат на поверхности: предупреждение возможных злоупотреблений. Встретил на улице своего врага, проткнул его мечом – а потом тверди с честными глазами, что все дело в ревности и супружеской неверности… Мало ли найдется таких догадливых? Чтобы застраховаться от этаких выдумщиков, под прикрытием закона сводящих счеты, тысячу лет назад четко прописывали юридические формулировки…
Которые, например, содержатся в сегодняшних американских законах, дающих человеку право на самооборону. Если на тебя напали, ты вправе стрелять из законно имеющегося пистолет – без всяких предупредительных, на поражение с первого выстрела. Но тут же подключаются нюансы: если нападавший находился от тебя на расстоянии большем, чем предписывает закон, или уже убегал, а ты пальнул ему в спину – сам сядешь на жесткую скамеечку… И ответишь по всей строгости.
Для восемнадцатого века – как и для нашего, кстати, подобные завиральные идеи, пропагандировавшие отказ от законов и замену его совершеннейшей анархией, были категорически неприемлемы. Вот за них-то Радищева и послали по этапу…
Впрочем, насчет этапа сказано для красного словца. Если кто-то вообразит, будто ссыльный Радищев прозябал где-то у Полярного круга, в одинокой, затерянной среди бескрайних снегов избушке, к которой запросто приходили волки-медведи – глубоко ошибается.
Сохранились подробные воспоминания сына Радищева о том, как все происходило на самом деле.
«В Тобольске Радищев пользовался величайшей свободой, как и все ссыльные. Он был всегда приглашен на обеды, праздники, бывал в театрах».
Это Радищев так пока что едет в ссылку. Первая остановка – как раз Тобольск.
В Тобольске Радищева «всех лучше принимал его губернатор Александр Васильевич Алябьев». Уточним, что у гостеприимного губернатора Радищев задержался аж на семь месяцев.
Следующая остановка – Томск. Тамошний комендант, француз на русской службе де Вильнев, столь же радушно принимал ссыльного почти две недели.
В Иркутске Радищев провел два месяца, опять-таки пользуясь широким гостеприимством тамошнего общества. И вот пришла пора все же ехать к месту ссылки, в Илимск…
Для Радищева иркутский губернатор Пиль приготовил не тесную избушку, а бывший воеводский дом: «В нем было пять комнат, при том кухня, амбар, хлев, сараи, людские избы, погреба, обширный двор и огород на берегу Илима».
Но этот дом показался губернатору все же недостаточно удобным для ссыльного. Губернатор самолично прислал в Илимск плотников и столяров, и те быстро сварганили Радищеву новое «узилище»: «В новом доме было восемь комнат: во-первых, большая спальня с нишами, чайная, большой кабинет, где была библиотека, кладовая, небольшие гостиные и столовая. И две комнаты, где жили два женатых лакея… Дом был тепел, печки огромные».
Библиотеку Радищев вез с собой – как и двух лакеев с их женами. А чуть позже к нему приехала сестра его покойной жены с двумя его младшими детьми – и ссыльный очень быстро вступил с ней в законный брак. А из Петербурга ссыльному все эти десять лет беспрепятственно шли письма, книги, журналы, научные приборы. Поскольку друг Радищева, занимавший довольно крупны пост, граф Воронцов, все эти годы приятелю покровительствовал и особо преписывал всем губернаторам тех мест, чтобы относились к господину Радищеву со всем возможным почтением.
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
История Невского края начинает свой отсчет не с 16 мая 1703 года — времени основания Санкт-Петербурга, — а с глубокой древности, с момента возникновения здесь центров торговли и пути «из варяг в греки». Автор прослеживает влияние исторических событий на судьбу Невского края, перекрестка Европы и Азии, указывает на отражение их в судьбе Петербурга. В основе книги — разработанная автором образовательная программа для средней школы, ее дополняют иллюстрации, карты, методические материалы. Книга адресована педагогам, студентам, школьникам, а также всем интересующимся историей.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».