Эинсмут: Героев не существует - [44]

— Где я? Что тут творится? — спросил Нейтан, судорожно озираясь по сторонам.

— Друг, ты в лечебнице Пунисион. Тут ты уже находишься пять недель. Ты хоть что-нибудь помнишь, что было до того, как ты попал сюда? — сказал блондин.

— Это не правда… Это не правда. Это же явно не правда. Все это обман. Ты один из них! Ты мне лжешь! Я не убивал… Я не убивал… — затараторил Финч, смотря в пол и немного покачиваясь.

— Боже мой, а с ним что приключилось? — спросил шатен, смотря на второго санитара.

— Это наш бунтарь — Нейтан Финч. Он очень часто буянит и устраивает драки. — ответил блондин.

— А почему он так себя ведет?

— Знаешь, Марти, доктор Хофф говорит, что это все случилось, когда его вместе с дочерью бросила жена. Для него было тяжелое время: он недавно узнал, что его дочь неизлечимо больна и вскоре умрет, жена, не в силах выдержать мучения дочери, решила уйти из семьи. Спустя некоторое время у него поехала крыша. — тут рассказчик немного прервался, приставив указательный палец правой руки к виску и немного покрутил его, изображая всем известный жест, — В один из вечеров он утопил свою дочь в ванной. Представляешь? Он утопил свою дочь, в ванной! После этого инцидента прошел день. Соседи обеспокоились, что Нейтан уже давно не выходил из квартиры, да и его дочурки тоже не видно. Тогда они решили войти, так как у кого-то из соседей был ключ от их двери. Я даже не знаю, откуда. Ну, наверное, им просто Финч, на всякий случай, оставил дубликат. Во-о-о-т. Как только соседи вошли в квартиру Финча, то увидели его сидящего на диване с каменным выражением лица и стеклянными глазами. Он утопил свою дочь в ванной, а потом целые сутки просто сидел на диване. Он ничего тогда не мог сказать, кроме: «Эмили, прости меня…» — прошептал в конце блондин.

— Ого… Неудивительно, что у него шарики за ролики заехали. Ну и жена. Хотя и ее можно понять. Кому захочется наблюдать за смертью родного ребенка? Но все же она не должна была бросать ребенка и мужа. Мне очень жалко Нейта. Как же он дошел до жизни такой? Но вот как он мог так поступить? Как же так можно? — говорил задумчиво второй санитар.

— Дальше — хуже. Его крыша окончательно и бесповоротно уехала. Он начал говорить о каких-то монстрах и что они его атакуют. После этого он начал драться с больными и бегать от санитаров. Как только он попал к нам, так в первый же день разбил новенький принтер о спину Джонсона — санитара. Однажды он схватил нашу медсестру — Молли Уолесс, и носился с ней по лечебнице. Мы еле спасли ее от него, но он и второй раз умудрился ее найти и носиться с ней по коридорам, пока мы ее вновь не забрали от него. Другой случай… Он сильно избил одного из пациентов. Как же там его звали… Марлин… Маркез… — санитар начал щелкать пальцами правой руки, чтобы помочь себе вспомнить фамилию больного. — Марлез! Точно. Майк Марлез. Он уже тут давно живет. Так вот. Нейтан кинулся на Марлеза с криком. Финч кричал, что будто Майкл убил его жену. Бред какой-то. Хотя этим чудикам, что только в голову не приходит. — слегка ухмыльнувшись, ответил мужчина со светлыми волосами.

— Мне так жаль его. — сказал шатен, сочувствующе взглянув на Нейта. — Но вот что он сотворил со свей родной дочерью… Как так можно?

— Согласен. Доктор Хофф так и не смог ему помочь. Нейтан окончательно погрузился в свой выдуманный мир. Его захватил собственный разум. Теперь он в плену у своих кошмаров. И кто его знает, что именно он там переживает. Знаешь, глядя на него мне становиться очень страшно. — произнес блондин.

— Да, мужик, мне тоже.

Из коридора, где стояли санитары, послышался громкий, противный скрежет металла. Это был шум, который издавала ржавая дверь одной из палат. Из нее только, что выводили пациента на прогулку. Из некоторых палат доносились слабые стоны и вскрики недовольных столь ужасным шумом.

Нейтан, сидя на кровати, все еще плавно качался вперед и назад, словно маятник старых часов, стараясь успокоиться. Его безумные глаза отображали весь ужас, творящийся у него в голове. Монстры. Везде одни монстры. Голодные, злые, безутешные. И Финч сидел в окружении этих созданий, не в силах что-либо сделать. В мыслях звучало лишь ее имя — Эмили… Мужчина всячески старался выкинуть из головы ту неправду, что, дескать, это он убил ее. Но ведь это лож! Это все неправда, такого не может быть. Монстры обступили отца, их круг стал еще уже.

— Нет! Нет! Нет! — кричал, раскачиваясь Нейтан. — Это не правда… Это все не так…

Санитары закрыли окошко палаты номер 119 и медленно пошли дальше по коридору, сопровождаемые редкими вскрикиваниями больных. Подкованные подошвы ботинок монотонно отбивали звуки шагов о кафельный пол, до тех пор, пока они не стали еле слышны.

За окном гудел слабый ветер. Вяло подхватив пестрые листья, он тихо и не торопливо кружил их по двору психиатрической лечебницы. Складывалось ощущение, будто они танцуют вальс. Ветки, стоящих рядом деревьев, постукивали по окну, отбивая никому не известную мелодию.

Нейтан замер. В его опустошенных глазах читался страх и ужас. Уткнувшись в стену напротив себя он тихо произнес: