Эхо странствий - [9]

Самый богатый шатер — в центре. Оттуда, как из ложи, выглядывает компания степенных бородатых кочевников. Один из них не спеша выходит, направляется к белой верблюдице. Погладил ей шею, где надо ощупал, пошел назад, к шатру, поманив за собой продавца. Торг может длиться часами, даже днями. Однако на этот раз купля совершилась быстро. Покупатель трижды пересчитал сумму, продавец проверил ее четыре раза.

Дальше началось настоящее цирковое представление, без которого не обходится ни одна сделка. Новый владелец должен подчинить себе купленного верблюда — поймать и продеть ему в ноздри веревку. Это не так-то просто. Верблюды вообще не проявляют ни ласки, ни привязанности к человеку, сохраняют всю жизнь непокорность. К новому хозяину отношение нескрываемо враждебное, тем более, когда незнакомец пытается завладеть ноздрями. Белоснежная верблюдица металась по базарной площади, ее постепенно окружала толпа. Тем временем покупатель вооружается лассо. Однако аркан не набрасывается на шею верблюда, а расстилается петлей на земле. Животное теснят к этой петле, и вот нога попала в роковое кольцо. Толпа кидается к фыркающему строптивцу, заставляет его опуститься на колени. Хозяин изловчился, и, как шнурок в ботинок, конец веревки пролетел в одну ноздрю и вышел из другой. Теперь белая верблюдица уже не сопротивляется побежденная, она покорно идет за новым хозяином.

Оранжевым, спелым апельсином падало солнце на запад. Может быть, это был какой-то оптический обман, но я отчетливо видел, как тяжелый солнечный шар, едва коснувшись горизонта, упруго подпрыгнул… И сразу же солнце пропало, растворилось, как будто раскололось обо что-то острое. Алые струи растекались по перламутровому небу. Стало прохладно.

Лагерь кочевников моментально затих. Слышно было, как вздыхают верблюды. Вместе с солнцем исчезли звуки, онемели люди: наступило время вечерней молитвы — «аль-магриб». Молитва в пустыне — величественное зрелище…

Тревожными кровавыми пятнами забрызгано вечернее небо. Кругом простор пустыни. Ни холмов, ни деревьев, ни строений — только равнина, густо посыпанная обугленными камнями. И на равнине распластанные люди. Они самозабвенно молятся, припав грудью к земле, простирая руки в сторону невидимой Мекки.

О чем они молятся, повторяя про себя заученные наизусть слова молитвы, слова, в смысл которых они никогда не вдаются? Прожит еще один день. Те, у кого в этот день совершились незатейливые житейские чаяния, благодарят бога за содействие; у кого надежды не сбылись, терпеливо просят у всевышнего помощи на завтра. Живя вдали от городской цивилизации, относясь к ней скептически, даже с презрением, кочевники ревностно сохраняют многовековой уклад своей духовной жизни, стержень которой — религия.

Молитва окончена. Теперь пришел час другой священной церемонии — вечерней трапезы.

О восточном гостеприимстве сложены легенды и пословицы, которые ходят по всему свету. Хорошо принять и угостить гостя — закон Востока, от которого не отступает даже очень бедная семья. В каждой стране, у каждого народа и даже у каждого племени существуют свои собственные правила и традиции гостеприимства. В южных районах Марокко, например, почетному гостю преподносят финики и молоко. Этот обряд близок русской традиции встречать хлебом-солью.

В этот вечер меня и моего спутника Абу Бекра пригласил к ужину вождь кочевого племени.

Шатер вождя выделялся среди других: он был неожиданно ярко-белого цвета. Я потрогал светлую ткань.

Это была тонкая верблюжья шерсть на пестрой хлопчатобумажной подкладке с внутренней стороны. Опорой шатру служат два высоких кола, к ним привязаны тускло горящие светильники. Дальний, самый темный г, угол отгорожен занавеской. Там женская половина и кухня. Женщины едят отдельно от мужчин независимо от того, присутствуют посторонние или нет.

На женщинах лежат тяжелые хозяйственные обязанности: они разбивают палатки и шатры, а также сворачивают их, когда караван снимается со стоянки. И в то же время некоторые, казалось бы сугубо женские, работы у кочевников выполняют мужчины. Только мужчинам доверяется доить верблюдицу, причем делают это всегда втроем. Исключительно мужское занятие — приготовление чая…

Наш ужин в белом шатре вождя начался с верблюжьего молока. Его разливали в деревянные бокалы из большого, тоже деревянного кувшина. Сделав первый глоток сладковатого жирного напитка, я почувствовал на себе пристальный взгляд хозяина. Выражением лица я дал ему понять, что угощение мне чрезвычайно нравится. Пока я смаковал парное молоко молодой верблюдицы, мой верный гид в этом странствии Абу Бекр вкрадчивым голосом рассказывал.

…Верблюжье молоко не раз спасало кочевников от ужасной смерти — смерти от жажды. Ведь в пустыне порою стоит такой изнуряющий зной, что сутки без воды означают для человека гибель. Во время больших переходов в раскаленном добела сахарском пекле перед глазами путников, как голубые бабочки, витают лишь миражи озер. Вода — это мираж, но глоток верблюжьего молока — спасительная реальность. В походе может случиться всякое… Могут кончиться запасы зерна и фиников, составляющих основное питание кочевников. И тогда жирное молоко верблюдицы спасет человека от голода. Есть даже пословица: «Хилый тот, кто молока не пьет». Из верблюжьего молока приготовляют отличное масло. Его сбивают в специальных мешках из козьих шкур, сшитых внутрь мехом. Чтобы в семье молодоженов было изобилие, центральную подпорку в их палатке обмазывают верблюжьим маслом.