Эхо - [16]

– Пока ищу.

Алекс удовлетворенно кивнул.

– Я начинаю думать, что они нам солгали.

– Не сбросили плиту в реку?

– Именно. Что еще, Джейкоб?

– Упоминаются ее хобби: садоводство и римрод. – Римрод был популярной на рубеже веков карточной игрой. – Увлекается музыкой, сотрудничает с фондом Трента.

– В качестве волонтера?

– Да. Судя по имеющимся сведениям, несколько часов в неделю Рэчел обучает девочек, у которых есть проблемы в школе. Вообще-то, она работала в нескольких андикварских благотворительных организациях.

– И давно она этим занимается?

– Лет тридцать.

– Похоже, добрейшей души женщина, – заметила я.

– Четыре года работала в туристической компании «Край света», а весной тысяча четыреста третьего года уволилась. Именно тут и обнаруживается связь с Таттлом.

– Только не говори, что она была его подружкой, – сказал Алекс.

– Ты угадал.

– Так вот, наверное, зачем ей плита, – сказала я.

– Сентиментальные чувства?

– Да.

Он с сомнением посмотрел на меня:

– Чейз, он скончался больше четверти века назад.

– Не важно, Алекс. Люди влюбляются, некоторые – навсегда.

– Через двадцать пять лет после того, как он ушел в мир иной?

Я не смогла удержаться от смеха.

– Ты безнадежный романтик. Знаешь?

– Все равно не верю, – ответил он.

Для меня все было более или менее ясно.

– Но это никак не объясняет, почему она решила избавиться от плиты, – добавила я.

– Нет, – покачал головой Алекс. – Она от нее не избавилась. Плита и сейчас у нее. – Он посмотрел на часы. – Джейкоб?

– Да, Алекс?

– Можешь соединить меня с Дугом Баннистером?

Через несколько минут послышался писклявый голос Баннистера:

– Алло?

Изображения не было.

– Дуг, это Алекс Бенедикт.

– Кто?

– Алекс Бенедикт. Мы с вами несколько дней назад говорили о плите. После игры.

– О плите?

– Каменной плите, которую вы забрали в Риндервуде.

– Ах да. Извините. Вы ее нашли?

– Нет. Мы обшарили дно Мелони в окрестностях Трафальгарского моста, но плиты там не оказалось.

– В самом деле? Странно. Наверное, вы ее просто не заметили. Где именно вы искали?

– Дуг, давайте исходить из того, что плита где-то в другом месте.

– В каком смысле?

– На случай если плиты в реке нет, но вы почему-то не желаете об этом говорить, хочу сделать вам предложение. Найдите ее, чтобы я смог на нее взглянуть – не оставить себе, а просто взглянуть, – и я щедро вас отблагодарю.

– Прошу прощения, Алекс, но она в реке, как мы сказали.

– Я не стану упоминать вашего имени. Никто ничего не узнает.

– Алекс, если бы я мог, то пришел бы вам на помощь.

– Ладно. Срок действия моего предложения ограничен.

– Я не стал бы вам лгать.

– Надо пообщаться с Рэчел, – сказал Алекс. – Но сперва следует больше узнать о Таттле.

У Таттла был младший брат по имени Генри. Связаться с ним удалось не сразу – он был государственным служащим и находился в командировке на островах Корбеля.

– Не беспокойтесь, Генри, – сказал Алекс, когда мы дозвонились до него в отель. – Все, что вы скажете, никуда дальше не пойдет.

Генри был совершенно не похож на Сансета Таттла, голограмму которого мы видели, – рослый, широкоплечий, со спокойным взглядом карих глаз, вполне довольный жизнью. Он считал, что брат сделал отличную карьеру и что пути их неизбежно должны были разойтись. Генри рано женился и уехал, и братья с тех пор практически не общались.

– Даже если бы я жил через дорогу, это не имело бы значения, – сказал он. – Сом почти не бывал дома. – Брата он называл Сомом. – Он всегда был где-то там, среди звезд. Просто не мог иначе. – Наконец Генри перешел к сути дела: – Что я могу сказать? В присутствии Сома я всегда чувствовал себя стесненно, мне не нравилось проводить время в его обществе. Он говорил только о том, где побывал со времени нашей последней встречи и куда собирается теперь. Ни разу не спросил, как у меня дела, что меня интересует. Даже уйдя на пенсию, он не мог разговаривать ни о чем другом. А под конец впал в уныние, так и не найдя своих гремлинов.

– Наверное, со временем это вас утомило?

– Да. Но ко времени выхода на пенсию он, казалось, выгорел изнутри.

– Он сам вам об этом сказал?

– Нет. Поймите, господин Бенедикт, я почти не видел брата с тех пор, как покинул родной дом.

– А после его выхода на пенсию ничего не изменилось?

– После этого он прожил недолго – два или три года. Но все по-прежнему крутилось вокруг него, это верно. Знаете, я занимаюсь экономическим анализом для Государственного казначейства. В свое время я был журналистом, написал несколько книг по экономике – в общем, сделал вполне приличную карьеру, конечно, не такую, как Сом, но все же получил пару-другую наград. Впрочем, об этом мы с ним не говорили. И вообще никогда не говорили о том, чем я занимаюсь. Ни разу.

Мы показали ему фотографии плиты.

– Вам это ничего не напоминает?

– Нет, – ответил он. – Никогда не видел эту штуковину. Что это такое?

– Генри, полагаю, вы знаете Рэчел Баннистер? – спросил Алекс.

– Да, встречался с ней пару раз. Она была подругой моего брата. – Он улыбнулся. – Прекрасная женщина.

– Вы знали, что она работала в «Крае света»?

– Да.

– Можете еще что-нибудь рассказать о ней? Она имеет пилотскую лицензию, но, похоже, никуда больше не летает.