Эхо любви - [42]

Но ведь Гарри жив! Гарри — жив!

Анна упала у кровати на колени и попыталась вознести Богу благодарственную молитву, но была слишком взволнована, слишком противоречивы были ее чувства, чтобы молиться. Она только понимала, что судьба сыграла с ними обоими жестокую шутку, разлучив их, а затем снова бросив их навстречу друг другу. Что теперь с ними будет? Уйдет ли Гарри снова из ее жизни, разочарованный и горько оскорбленный?

«Если бы только удалось выкроить хотя бы пять минут, чтобы остаться с ним наедине, — думала Анна. — Мне хватит этого времени, чтобы рассказать ему, что произошло».

Она зарылась головой в подушку, и плечи ее задрожали от рыданий. С каким бы облегчением она выплакалась, но она опасалась, что Ричмонд услышит и придет.

Анна не в силах была заснуть. Мысли роились у нее в голове. Наступил новый день. Утро было холодное и туманное.

В доме все уже проснулись. Няня принесла Билли Боя поздороваться с мамой. Она слышала Акбара в комнате у Ричмонда и камердинера, спрашивающего, какой костюм наденет хозяин, и сквозь полуоткрытую дверь видела камердинера, который гладил чистую рубашку и чистил щеткой сюртук и брюки.

Завтракали они чаем с тостами. Ричмонд кидал на нее внимательные взоры.

— Мне кажется, ты не спала, — заметил он. — Пожалуй, стоит пригласить врача.

— Нет, прошу тебя, не надо, — сказала она. — Здоровье у меня в полном порядке, а впереди целый день для отдыха.

— Ну, хорошо. Теперь относительно музыки для бала. Было бы неплохо, если бы ты обсудила это сегодня с Августой. Дирижер оркестра хочет знать программу заранее. Если понадобится, нужно успеть переписать ноты.

— Мы сделаем это до обеда, — обещала Анна.

— А твоя матушка сегодня приедет?

— Нет. Разве ты забыл, что вчера она с полковником уехала в Барракпур. Они должны вернуться завтра, но она так любит этот город, я не могу на нее полагаться.

— Надеюсь, она успеет приехать к балу, — сказал Ричмонд. — Кстати, как тебе капитан Кармайкл-Смит? Когда мы познакомились с ним в клубе, он показался мне очаровательным собеседником, но вчера он был немного не в себе. Тебе не удалось с ним поговорить?

— Вчера для меня был неподходящий вечер для разговоров.

— Капитан исключительно скромный человек, — сказал Ричмонд. — Он только что получил из рук принца-регента медаль за свое участие в Явской кампании, и я слышал, что губернатор особо подчеркнул доблесть, какую он проявил при Форте Калинджар.

— В самом деле? Очень интересно, — сказала Анна, стараясь вести, себя так, будто капитан представлял для нее не больше интереса, чем для Ричмонда.

— Попробуй вызвать его на разговор об этом, — посоветовал Ричмонд. — Ну, дорогая, сегодня мне предстоит тяжелый день. Обещай, что не будешь перетруждаться.

Анна испытала облегчение, когда он ушел, но не в силах была ничем заняться. Как она жалела, что мать в Барракпуре. Ей не терпелось кому-либо довериться, а про Гарри она могла говорить только с ней. Наверное, теперь Гарри ее презирает, с болью думала Анна.

Утро помогла скоротать Августа. С ней они обсуждали распорядок бала, составляли музыкальную программу, подыскивали лучшее место для размещения оркестра, рассматривали наброски декораций и придумывали, во что им нарядиться.

— Конечно, в домино и маски, — решила Августа. — Ах, какая жалость, что нельзя сбросить лет эдак десять! Как чудесно было бы снова стать восемнадцатилетней дебютанткой, для которой этот бал первый в жизни!

— И что бы ты тогда сделала? — спросила Анна.

— О, конечно, вышла бы замуж за какого-нибудь сказочно прекрасного мужчину. Богатого, красивого и чистого, как только что выпавший снег! Ты знаешь, Анна, порой я с грустью чувствую, что остановлюсь на своем нераскаявшемся старом сатире!

— Не стоит делать вид, будто ты не любишь Джона Эллиота, — сказала Анна.

— Да, конечно, но не могу же я притворяться, что пылаю к нему той любовью, о которой мечтают все молодые особы. О, Анна, как умно ты поступила, сразу приняв предложение Ричмонда! Вы представляете собой идеальную пару. До тебя он, кажется, и не помышлял о браке.

Так рассуждала Августа, пока не спохватилась, что приглашена в гости.

— Ну вот, я ведь обещала зайти к этим несносным Ламбертам! Думаю, им непременно нужно время от времени повидать меня, чтобы посмотреть, как я выгляжу, — засмеялась Августа. — Не могу отказать им в этом скромном удовольствии, но знай, Анна, что все время, пока я буду там, меня будет мучить зависть к тебе!

Анна не могла не подумать, что Августа вряд ли стала бы ей завидовать, если бы знала о ее сложном положении. Она так волновалась, что не могла усидеть дома, вместе с тем ей никого не хотелось видеть, кроме матери и сестры, а Генриетта была не в том состоянии, чтобы с ней советоваться, так как все еще горевала о смерти ребенка.

Катаясь в фаэтоне по Эспланаде, Анна принимала приветствия друзей и знакомых и сама с ними дружески раскланивалась. По ее внешнему виду никто не догадывался, какое смятение она переживала.

Она доехала до конца Эспланады и уже приказала возвращаться, когда ее догнал Гарри. Он ехал на гнедом жеребце и на первый взгляд выглядел таким же красивым и неотразимым, как тогда, в Бате. Она почти почувствовала себя в том замечательном прошлом.