Его турецкий роман - [15]

/- //Лучше з//акажи мне кофе. Со сливками, и три кусочка сахара…/

//

Край дырчатой тени от зонтика сполз с лица и Пругов проснулся.

Море по-прежнему шелестело галькой, а народа на пляже прибавилось.

Да что там прибавилось! Пляж был полон, все свободные лежаки были заняты. Кое-кто лежал на песке, расстелив пляжные полотенца.

Пругов попытался переместить свой лежак в тень, но большая часть тени была уже занята соседями по зонтику. Вздохнув, он опустил руку, намереваясь взять сигареты и к своему превеликому изумлению не нашел пачку. Вот здесь они лежали, на футболке и шортах, аккуратно сложенных и лежащих на сланцах. На всякий случай он проверил нагрудный карман футболки, единственный (в шортах карманов не было) и даже заглянул под лежак - нет сигарет. Здорово! Стырили. Вот тебе и заграница! Как в России - ухо держи востро и варежку не разевай.

Пачку "Кента", полную, без одной сигареты, наверняка стырили его соотечественники. Россияне, понимаешь! Ну не эта же чета пожилых англичан на лежаках справа! И не эта веселая компания французов слева от Пругова. Зажигалку, кстати сказать, тоже стырили. Недолго у него "прожил" подарок Вовы Коваленко! Слава богу, часы не сняли.

Ого! Время-то к обеду.

Лицо дежурного на ресепшене показалось Пругову похожим на фоторобот.

- Господин Пругов. На ваше имя пришло факсимильное сообщение.

Пругов с легким внутренним трепетом принял из рук дежурного листок факса с неровно оторванным краем, протянув взамен бумажный доллар. Читать текст сообщения под прицелом внешне безучастных, но на деле скрытно-заинтересованных глаз фоторобота он не стал, сложил листок вчетверо и сунул в карман футболки.

- А в баре отеля вас ожидают, - монотонным голосом сообщил дежурный, когда Пругов уже намеревался отойти от стойки.

- Вот как? - Пругов повернулся к дежурному. - И кто?

- Ваша соотечественница. - Из-за пелены равнодушия, натянутой на глаза портье, проглядывало любопытство.

- В снэк-баре? - уточнил Пругов, думая лишь об одном - как бы не рвануть с места в карьер. Это было бы чересчур по-мальчишески.

- Нет. За вашей спиной.

Пругов резко обернулся и сразу натолкнулся на синие смеющиеся глаза Надежды.

- Как ты меня нашла?

- Я нашла тебя отдохнувшим после вчерашней прогулки.

- Как ты меня разыскала? - Пругов улыбнулся и перефразировал свой вопрос.

- Ха! - от вчерашнего плохого настроения Надежды не осталось и следа. - Элементарно, Ватсон! Я же видела, в какой микроавтобус вы со своим плотным приятелем садились. Вова, кажется? Ты у него зажигалку брал.

- Этой зажигалки больше нет.

- Опять в море уронил?

- Украли… А плотного приятеля действительно зовут Вовой. Вова

Коваленко. Только он мне не приятель. Просто, живем в одном отеле и на одном этаже. Номера напротив.

- Значит, ты садился в автобус с соседом. Так вот: рядом с автобусом стоял водитель, а у водителя в руках была табличка "Отель

"GRAND STAR". Я не воспринимаю английский язык на слух и не умею говорить по-английски, но буквы-то я знаю.

- Да, конечно… Я не подумал, не догадался.

- Странно. Вы, мэтр? Вы - автор тридцати двух детективов? И не догадались?

"А ведь и точно, - подумал Пругов с улыбкой, - она прочитала меня всего. Выражаясь правильно - прочла все, что мне удалось издать. Во всяком случае, знает, что всего издано тридцать два детективных романа под именем Андрей Костров (в выходных данных - Андрей

Олегович Костров)".

- Тридцати шести, - поправил он Надежду.

- Тридцати шести? - казалось, что Надя расстроилась.

- Четыре своих первых романа мне опубликовать не удалось. Я тогда был совершенно неизвестен в писательских и издательских кругах. Меня никто не знал и не хотел издавать, даже рукописи читать отказывались. Вроде бы и вещи были неплохими (так мне казалось тогда), а никто не хотел их печатать. Только на пятом романе мне повезло.

О своем последнем романе Пругов даже вспоминать не хотел.

- А сейчас? Сейчас ты известен и знаменит. Почему бы тебе сейчас их не издать?

- Когда читаешь что-то, написанное тобой ранее, кажется, что это

- полная ерунда, бред и несусветная чушь. Даже стыдно иногда становится. И удивляешься - неужели это ты написал? Язык корявый, как в сочинении пятиклассника, герои неинтересны и совершенно непохожи на живых людей, сюжет притянут за уши, события надуманы, в жизни такого случиться никогда не может. Но главное - это конечно язык. Со временем он становится другим.

- Ну, не знаю. - Надя пожала плечами. - Я прочла тебя всего… -

И спохватилась: - То есть все опубликованные романы; и мне показалось, что язык у тебя одинаково хорош во всех тридцати двух.

Мне бы очень хотелось прочитать те четыре…Представляешь! Я буду единственная, кто их читала. Или не единственная?…Кстати, тебя со мной не застукают?

- Кто?

- Ну…, кто-нибудь с большой грудью.

"Так, - подумал Пругов. - За свою глупость я уже извинялся.

Извиняться вторично - еще большая глупость. Стоп! Это же было во сне. Я перед Надеждой извинялся во сне".

Тем не менее, просить у Нади прощенья он не стал. Но почувствовал, что краснеет.

- Ее нет. Она… на другом краю света.

- Тоже сбежала от тебя в Америку?

- Нет, она отдыхает в Таиланде.