Его прощальный поклон. Круг красной лампы - [29]

Холмс указал на небольшой жестяной ящичек на письменном столе. Когда, поддев крышку стамеской, он его вскрыл, мы увидели внутри несколько бумажных свитков, испещренных цифрами и расчетами. Озаглавлены эти документы не были, только повторяющиеся в нескольких местах слова «давление воды» и «давление на квадратный дюйм» указывали на возможную связь с подводными лодками. Холмс нетерпеливо отложил их в сторону. На дне ящичка остался лишь конверт с несколькими небольшими газетными вырезками. Он высыпал их на стол, и по его загоревшимся глазам я понял, что к нему вернулась надежда.

– Что это, Ватсон? А? Что это? Тайная переписка через газету. Из колонки частных объявлений в «Дейли телеграф», судя по шрифту и бумаге. Вырезано из правого верхнего угла страницы. Дат нет… но они сложены по порядку. Вот это, должно быть, первая:

«Надеялся получить ответ раньше. Условия приняты. Пишите на адрес, указанный на карточке. Пьерро».

Следующая:

«Слишком сложно для описания. Нужен полный доклад. Оплата после получения товара. Пьерро».

Затем:

«Времени ждать нет. Заказ снимается, если договор не будет выполнен. Время встречи укажите в письме. Подтверждение дам в объявлении. Пьерро».

И наконец:

«В понедельник вечером после девяти. Стучать дважды. Без посторонних. Не будьте столь подозрительны. Оплата наличными по получении товара. Пьерро».

– Почти полный отчет, Ватсон! Если бы только нам удалось добраться до человека с другой стороны!

Он сел за стол и задумался, барабаня пальцами по столешнице. Потом снова вскочил.

– А ведь это может оказаться не так уж сложно. Здесь нам больше делать нечего, Ватсон. Думаю, теперь нам осталось съездить в редакцию «Дейли телеграф», и на этом рабочий день наш закончится.

Майкрофт Холмс и Лестрейд, как и было условлено, явились на следующий день после обеда. Шерлок Холмс подробно рассказал им о том, чем мы занимались вчера. Инспектор Скотленд-Ярда, услышав о нашем незаконном проникновении в дом на Колфилд-Гарденс, покачал головой.

– У нас в полиции такие штучки не заведены, мистер Холмс, – сказал он. – Неудивительно, что вы добиваетесь лучших результатов, чем мы. Только однажды вы зайдете слишком далеко, и тогда у вас с вашим другом возникнут большие неприятности.

– «За Англию, за дом родной и за красу»[43], да, Ватсон? Мы готовы принести себя в жертву интересам родины. Что скажешь ты, Майкрофт?

– Превосходно, Шерлок! Прекрасная работа. Но что это тебе дало?

Холмс взял «Дейли телеграф», которая лежала перед ним на столе.

– Вы видели объявление «Пьерро» в сегодняшнем номере?

– Как? Еще одно?

– Да. Послушайте: «Сегодня вечером. В то же время, на том же месте. Стучать дважды. Дело чрезвычайной важности. Касается вашей безопасности. Пьерро».

– Черт побери, – вскричал Лестрейд, – если он отзовется, мы возьмем голубчика!

– На это я и надеялся, когда давал объявление. Думаю, если вам двоим будет удобно сегодня около восьми вечера отправиться с нами на Колфилд-Гарденс, мы сможем приблизиться к решению этой загадки.

Одной из самых удивительных особенностей Шерлока Холмса была его способность полностью забывать о делах и переключать свои мысли на совершенно посторонние темы, когда видел, что у него нет возможности продолжать работу с пользой для дела. Я помню, что в тот памятный день он занялся своей монографией о полифонических мотетах ди Лассо[44]. Я подобным умением отрешаться наделен не был, поэтому мне тот день показался невыносимо долгим. Чем больше я думал об огромном политическом значении дела, о напряженном беспокойстве в высших кругах, о необычности того, что мы затеяли, тем сильнее становилось охватившее меня волнение. Поэтому мне стало намного легче, когда после легкого обеда мы наконец вышли из дома. Как и договаривались, Лестрейд и Майкрофт ждали нас у станции «Глостер-роуд». Дверь в подвал дома Оберштейна со вчерашнего вечера оставалась открытой, и мне, поскольку Майкрофт Холмс с негодованием отверг предложение перелезть через ограду, пришлось снова пройти темным подвалом, чтобы открыть парадную дверь. В девять вечера мы уже сидели в кабинете и терпеливо дожидались нашего гостя.

Прошел час, потом еще один. Когда часы на большой церкви неподалеку пробили одиннадцать, их спокойный мерный бой прозвучал реквиемом по всем нашим надеждам. Лестрейд и Майкрофт уже давно ерзали на своих местах, каждые полминуты поглядывая на часы. Холмс сидел молча и неподвижно, с полузакрытыми глазами, хотя было видно, что все чувства его напряжены до предела. Внезапно он вскинул голову.

– Идет, – тихо произнес он.

За дверью послышались вороватые шаги. Стихли, потом снова вернулись. Затем раздался какой-то шаркающий звук и два громких удара в дверь. Холмс встал и жестом показал нам оставаться на местах. Единственным источником света в доме был газовый рожок в коридоре. Холмс открыл дверь, потом, когда мимо него скользнула темная тень, снова закрыл ее и запер. «Сюда!» – коротко сказал он, и в следующую секунду в кабинет вошел тот, кого мы ждали. Тут же за его спиной показался Холмс. Увидев нас, человек тревожно вскрикнул и попятился, но Холмс схватил его за воротник и мощным рывком швырнул на середину комнаты. Прежде чем наш пленник пришел в себя, дверь в кабинет уже была закрыта. Холмс прислонился к ней спиной. Человек посмотрел по сторонам, пошатнулся и, лишившись чувств, рухнул на пол. От удара широкополая шляпа слетела с его головы, платок, которым была перевязана нижняя часть лица, сполз, и мы увидели длинную русую бороду и мягкие черты лица полковника Валентайна Волтера. Холмс от удивления присвистнул.