Его невыносимая ведьма - [58]

На диван мы покосились одновременно. Одновременно же и решили:

— Завтра.

Переглянулись и решили никак это не комментировать.

Аяр легко поднялся на ноги, прошёл к дивану и…  и вот тут ему понадобилась помощь, потому что Давина со Снежинкой переплелись настолько плотно, что расплести их самостоятельно он бы не смог.

— Может, так оставить? — Предложил ему, когда попытки обойти диван и разлепить их с другой стороны провалились.

Верховный в ответ наградил меня очень выразительным взглядом. И не нужно быть гением, чтобы понять его значение.

И только-только он склонился над своей невестой, намереваясь ту просто поднять на руки и унести, как Снежинка завозилась сама. А вслед за ней и Давина.

Наверно, я всё же идиот, потому что в этот самый момент почувствовал себя вором, пробравшимся в правительственную казну и понявшим, что его вот-вот поймают с поличным.

Но они, не просыпаясь, лишь только обнялись ещё крепче. В итоге голова Снежинки оказалась у Давины на груди, а её — на голове Снежинки. И руки-ноги, переплетённые друг с другом.

— Кажется, это бесполезно, — хмыкнул я, кажется, достаточно громко, потому что только успокоившаяся Давина чуть повернула голову, приоткрыла сонные глазки и расфокусированно взглянула на меня снизу вверх.

— Привет, — прошептала с лёгкой улыбкой нашкодившего кота.

— Привет, — отозвался я и присел около диванчика, — пошли-ка спать, моя невыносимая ведьма.

— Чего это невыносимая? — Слабо возмутилась она, подавляя зевок. — Очень даже выносимая. Можешь проверить.

И мне с самым наглым видом протянули обе ручки, недвусмысленно предлагая проверить, собственно, выносимость некоторых обнаглевших ведьм. Сказал бы ещё кто, почему губы норовили растянуться в улыбке.

— Ну, — хмыкнул, кашлянув, — выползай тогда.

Давине повторять дважды не пришлось, она действительно тут же попыталась перебраться ко мне поближе. Попыталась, потому что не проснувшаяся Снежинка оказалась подобному совершенно не рада, что и выразила недовольным непонятным сопением, опустила руки ниже и обняла Давину поперёк живота.

Причём, судя по выражению лица молодой ведьмы, объятья эти были совсем неслабыми.

— Спасите, — прохрипела она, но только для вида, потому что с Тори разбираться предпочла сама. — Вика, отцепись от меня!

Ещё и руки её убрать попыталась.

— Давина, замолчи и спи, — сонно потребовала беловолосая девушка.

— Она бы с радостью, — вмешался, наконец, и Аяр с улыбкой, которую скрыть был просто не в состоянии, — но ты бедную ведьму так сдавила, что она сейчас сломается.

Реакция была мгновенной и совершенно разной.

Давина, возившаяся до этого в пледе, так и замерла, медленно расширяющимися глазами глядя на только что ею замеченного Верховного эора. Страх на её лице был столь искренним, что во мне шевельнулось предательски сильное желание избавить маленькую ведьмочку от любой опасности, чтобы подобное выражение ужаса больше никогда не присутствовало на её очаровательном личике.

Странное, не поддающееся объяснению желание, спонтанное, но такое сильное, что я невольно бросил взгляд на спокойно-невозмутимого Аяра, в этот самый момент с превосходящей кривой насмешкой наблюдающего за медленно бледнеющей Давиной.

Снежинка, добровольно девушку отпустившая и повернувшаяся к жениху, тоже почувствовала это напряжение, загустившее воздух. Напряжение, которое я даже не представлял, как развеять. Просто застыл, как болван, ожидая, пока «рванёт».

— Не пугай Давину, — нахмурилась Снежинка, привлекая к себе внимание Верховного. А затем, сделав то, что должен был сделать я, повернулась к моей ведьме и велела уже ей: — А ты не бойся его.

— Я не пугаю, — отозвался Аяр своим убийственно спокойным голосом.

Но тут уже опомнился и я. И, стараясь не увлекаться мысленным обругательством себя и своего промедления, заметил:

— Ты всегда говоришь так, когда пытаешься кого-то запугать.

И прежде, чем тонко улыбающийся эор успел что-либо сказать, я протянул Давине руку. Она на меня посмотрела так, будто я был по меньшей мере народным героем и спасителем всех попадающих в передряги дев. И руку охотно приняла, чтобы, повозившись немного, подняться на ноги.

И, кахэш подери, ступить мне за спину.

В этот момент я не думал о том, что она ведёт себя как пугливый ребёнок. Это же Верховный, его не боится только глупец и самоубийца, особенно, когда он так насмешливоопасно улыбается. О, нет. Я думал лишь о том, что эта невыносимая ведьма использовала меня своим щитом.

Мужчинам нужно знать, что они сильнее своих женщин. И, поверьте, мы это знаем. Совсем другое дело, когда женщины демонстрируют это сами, особенно вот так: неосознанно, на подсознательном уровне, машинально выбирая из всех находящихся самого сильного и надёжного.

Я, конечно, понимаю, что тут кроме меня никого больше и не было, но всё равно: это невозможно превосходное чувство. Чувство, из-за которого я рефлекторно выпрямил спину и взглянул в лицо тому, кого моя женщина приняла за опасность.

А он будто только этого и ждал. На какой-то миг улыбка его из насмешливой стала понимающей и даже тёплой. А потом он поднялся, поднимая за собой и Тори, что встала рядом с ним, виновато глядя за мою спину.