Его невыносимая ведьма - [27]

А Ирвис только и рад поболтать. Больную тему, похоже, задели, потому что он тут же фыркнул и с эмоциями охотно рассказал:

— Прислугу эксплуатировала так, что волосы дыбом встают. По хранилищу ползала, всё родовые артефакты на себя примеряла. Подруг своих водила, друзей, алкогольные запасы господина опустошала, а у него там такие вина, что и триста лет хранения насчитывают. Хм, насчитывали. Деньги его она тратила вообще бессовестно, всё у лучших швейных дел мастеров наряды себе шила. Днём могла в ресторане с каким- нибудь эором сидеть и глазки ему строить, а вечером неизменно к господину приползала, как змея. В общем, хорошо, что вышвырнул он её. Да и ты, вроде как, неплохая айрина. Откуда любовное зелье варить научилась?

Вот последние слова меня несколько удивили. Как так вышло, что разговор с бывшей Акара свёлся ко мне?

— Ведьма я, — мрачно заявила Ирвису, — и я не с Акаром.

Он в ответ очень-очень странно на меня посмотрел, одновременно с удивлением и лёгким снисхождением, но говорить что-либо не стал, потому как мы уже, вроде как, пришли.

Противные громкие крики стали слышны ещё до того, как мы вышли к постовым и Ирвис обменялся недовольными взглядами с двумя стоящими тут воинами.

— Риг, Моэр, это Давина и сейчас она будет спасать нас от увольнения.

Я вот лично плохо понимала, как именно буду это делать. И Ирвис, поймав мой непонимающий взгляд, вздохнул, криво улыбнулся и пояснил:

— Просто нас за убийство айрины точно уволят.

А, ну да, а если её сейчас убью я, то этой троице ничего не будет. Ну да-да, очень справедливо.

— Никого я убивать не собираюсь! — Праведно возмутилась я под их заинтересованными взглядами, всунула Ирвису в руку колбочку и пошла к воротам, за которыми возвышалась величественная фигура…  ну, Инты, нужно полагать, ибо кроме неё там больше никого не было.

Ну, что могу сказать…  она красивая. Очень красивая. Из породы «дорогих», когда с рождения им достаются и безупречные фигуры, и красивые черты лица, и прекрасные волосы, и вообще полный комплект всех замечательностей.

Инта это хорошо понимала. И не считала нужным скрывать. И чем ближе я к ней подходила, прожигаемая брезгливым взглядом, тем ущербнее себя ощущала.

Просто сейчас передо мной было всё, что только можно пожелать: роскошные блестящие волосы, густой копной спадающие по самую талию; гордое величественное выражение безупречного, умело накрашенного лица; безукоризненно прекрасная фигура, подчёркивающаяся чёрным блестящим платьем с узкой заниженной талией и глубоким «острым» вырезом.

Вот просто мечта, а не айрина.

— А ты ещё кто такая? — Громким, но спокойным, малость повелительным и презрительным голосом спросила она, когда я приблизилась к ней достаточно, чтобы услышать.

И всё волшебство её образа мигом схлынуло, оставляя после себя всего одну мысль: стерва. Вот как есть.

— Привет, — улыбнулась я ей, проигнорировав вопрос, подошла к воротам и, помедлив мгновение, открыла калитку.

Вот только защитный купол никуда не делся, продолжив чуть мерцать в лучах Утренней звезды. И Инта на меня смотрела так, будто я только что доказала ей свой невеликий ум.

Ну ничего, я-то знаю, что ум у меня очень даже великий, а мнением окружающих никто не интересовался.

Обернувшись к внимательно за мной следящему Ирвису, без лишних слов взглядом попросила его убрать защиту и пропустить Инту.

— Не могу, — развёл он руками ничуть не виновато.

Взгляд мой из просящего мгновенно стал требовательным, а затем и предупреждающим.

— Я ведь и сама могу, — честно поведала ему со всей своей серьёзностью, — а тебе потом Акар голову оторвёт.

Ирвис метнул взгляд за мою спину на удивленно кашлянувшую Инту, затем с искренним негодованием посмотрел на меня. Скривился, скрипнул зубами, но рукой махнул и защиту убрал.

— Умница, — улыбнулась я ему и обернулась к айрине.

Которая, не будь глупой, уже змеёй скользнула внутрь, оказавшись слишком близко ко мне, меня же внимательно и рассматривая. Преимущество в росте только ещё больше добавляло ей самоуверенности.

Но ничего, и не с такими работали.

— Чаю? — Обворожительно улыбнулась я ей и сделала широкий жест в сторону небольшого домика, отведённого, нужно полагать, как раз для воинов.

Шестнадцать

Давина

Бывают дни, когда у нас плохое настроение. Жизнь тогда кажется нам серой, унылой, безрадостной. Нас раздражает всё вокруг, каждая мелочь.

Бывают дни, когда у нас хорошее настроение. И тогда нам хочется обнять весь мир, чтобы каждый вокруг почувствовал и разделил наше счастье.

А бывают дни, когда наше хорошее настроение нам намерено портят. Знаете, говорят всякие гадости и делают мерзости, постепенно стирая улыбку с наших лиц.

Инта была той самой айриной, что шаг за шагом, слово за словом целенаправленно портила моё настроение.

Намёки на мой убогий, мягко говоря, внешний вид я стерпела с завидным достоинством, с улыбкой заметив, что у меня хотя бы с самомнением полный порядок, в отличие от некоторых. Инта или оказалась слишком скудоумной, или же просто проигнорировала мой выпад, но следующим её шагом было перечисление собственных достоинств.

Она у нас и умница, и красавица, и родословная хорошая, и приданое богатое. Мечта, а не айрина.