Эффект лягушки - [2]

— Плевал я на этот семафор, — сказал Кинг, — вытаскивая из кармана зубочистку. — Куда мы попали, что нас окружает, понимаете?

— Нас ничего не окружает, — ответил Кальма. — И ты понимаешь это не хуже других. И не раскачивай нас, Дональд.

Раскачивать — значит причитать по поводу очевидной опасности, пока не найден способ борьбы с ней. Раскачивать — последнее дело, лучше уж подраться. Только, я думаю, Дон вовсе не собирался никого раскачивать. И это не благодушие, послеобеденное желание завязать умный разговор…

Просто пришло время обо всем говорить вслух. Пришло время рассеять едкий, гаденький туман страха, скопившийся в наших извилинах. Когда глядишь опасности в глаза, поневоле перестаешь ей поклоняться. Возникает спасительная идея сопротивления, надежды конденсируются и становятся опорой в борьбе.

Ведь с голодом мы справились.

* * *

С голодом мы справились, а вот со всем остальным что делать? И что это — все остальное? Что, собственно, происходит за бортом «Бета-13»? Происходит в нигде и ни с чем. Но ни с чем и произойти-то ничего не может. Тем более, если в нигде…

С ума сойти от такой схоластики. Впрочем, мы народ тренированный насчет раскачки — и внутренней и внешней. Нас просто так страхом не прошибешь. Пугливым на «бетах» делать нечего — не для них эта работа.

Например, «восьмерка» ухитрилась выскочить из туннеля в атмосфере симпатичного красного гиганта. Но ребята не сдрейфили. Искупавшись в плазме, они успели дать полный стартовый рывок и унесли ноги из самого пекла.

А на «десятке» — и того похлеще. Врезались в окрестность черной дыры, хорошо еще — в эргосферу, откуда можно было убежать…

Странно ли, что, обретя опыт, никто или, скажем, почти никто из нас не стремился дважды оседлать «бету»? На первый раз повезет — можешь даже открыть планету со всякой живностью, как случилось с «Бетой-3». Но при повторной попытке непременно угодишь в натуральную дыру или во что похуже.

Среди нас это вроде поверья, что ли… Поверья, стартовавшего вместе с капитаном «семерки», легендарно удачливым Рахмакришной, тем, который вел «Бету-3»… Нельзя лететь второй раз — быть беде. Да если б лететь! Если бы ты чем-то управлял, и от тебя что-нибудь зависело… Так ведь нет! Туннель управляет тобой и твоей судьбой, начисто отрезает от внешнего мира, и ты вообще начинаешь сомневаться — существует ли этот внешний мир и разумны ли его законы. Врезаться в ту или иную пакость при выходе из туннеля полбеды, главное в ином — туннель как-то забавно перетасовывает информацию, фрагменты памяти мечутся, как стекляшки в детском калейдоскопе, выстраивая десятки реальностей, каждая из которых ничему не соответствует. Такова цена, которую приходится платить за краткое — для тех, кто наблюдает извне, очень краткое — пребывание в совершенно искусственном и весьма по-дурацки запрограммированном информационном канале, именуемом бета-туннелем. Но об этом у нас не принято говорить. В конце концов нормальное мировосприятие восстанавливается довольно быстро — лишь бы выскочить благополучно и своевременно. Отпечатки остаются — не без этого. Ощущение безотказной триггерной ячейки в гигантском полупьяном компьютере, путающемся в начальных строках таблицы умножения, еще долго преследует тебя, но — лишь бы выскочить благополучно и своевременно…

Не здесь ли истинная причина поверья? Не в этом ли непередаваемом ощущении? Или в полном непонимании тех безымянных и никак не умещаемых в горизонты человеческих понятий проектантов, которые сумели пронизать Вселенную сверхсложной сетью бета-туннелей, созданных, может быть, вовсе не для транспортировки в будущее или к центрам иных галактик, а кто знает, с какой целью?.. В полном непонимании — столь превосходной питательной среде для страха и предрассудков…

Бесшабашный Жак Дюфре, на счету которого был один из самых первых туннелей, не посчитался с зарождающейся традицией — решил испробовать кабину-одиночку из побочной серии. Эти кабины отлично туннелировали, а вот судьба Жака испытания не выдержала… Случайно ли встретилась на его пути проклятая микрозвезда?

А теперь я сам пошел наперекор суеверию, которое после гибели Жака стало превращаться в неписаный закон. Второй бросок Дюфре оказался каким-то магическим знаком… Мы не были особенно близки с ним — просто коллеги-приятели. И вроде бы у меня нет оснований мстить, тем более бета-туннелям, явно сбрендившим от заброшенности, от миллиардолетнего невнимания со стороны своих творцов и первопользователей. Не в этом дело… Но не достаточно ли того, что люди исчерпали себя изнутри и снаружи целой сеткой предрассудочных символов, покрыли этой сеткой свою планету? Неужели это неизбежно и в космических масштабах? Преклоняться перед информационным шулерством бета-туннеля, разделять его правила игры с человеком — этого еще не хватало!

Не могу сказать, что решение о повторном туннеллировании далось безболезненно. После броска на «десятке» бета-кабина вряд ли покажется привлекательной. Но кто-то должен был сделать этот шаг.

А теперь все мы будем расплачиваться…

* * *

— Теперь все мы будем расплачиваться за твой чертов атеизм, — говорит Дон.