Эффект «домино» - [8]

— Ваше приглашение следует понимать как ультиматум или я могу отказаться?

— Как ультиматум: никаких отговорок, никаких ссылок на занятость, никаких болезней. В противном случае для определенного круга лиц ты станешь персоной нон грата.

— Да, перспектива мрачноватая, — глядя на серьезное лицо Алешина, я расплылся в улыбке: — Обложили, не оставили выбора. Сдаюсь и повинуюсь.

Явился на квартиру к Чегину с некоторым опозданием. Компания была в сборе и явно нервничала. По крайней мере, открывавший мне дверь Алешин вместо приветствия раздраженно буркнул:

— Охламон, где тебя носит?

Я отстранил его и вошел в комнату. Подал руку Чегину. Затем развернулся в сторону сидевшей в кресле дамы в розовом платье. Наступил ответственный момент — знакомство. Я успел разглядеть ее. Светлые длинноватые волосы без замысловатостей причесаны и перехвачены на затылке лентой под цвет платья. В глазах покорность, словно у послушницы из монастыря, но это лишь первое впечатление, ибо в следующий момент во взгляде появилось что-то загадочно-игривое, притягательное и даже, тут Алешин прав, гипнотизирующее. Статность фигуры впечатляла, и я мысленно согласился с Алешиным: такую женщину держать просто в любовницах грешно, да и, видимо, накладно.

— Жанна, — она протянула руку.

— Вадим, — я коснулся ее прохладной ладошки и, впервые в жизни, не дурачась, а действительно в порыве неуправляемых чувств, приложился к ней губами.

— Ого, вот это по-рыцарски! — воскликнул Алешин.

Стол, конечно, был сервирован в чисто мужском стиле, безо всякой затейливости, словно собралась компания выпивох, которым не до этикета, лишь бы быстрее похмелиться. Закуска хоть и являла собой некоторое разнообразие, все же приготовление оставляло желать лучшего: плохо очищенные кусочки селедки с колечками лука, крупно и неровно порезанная колбаса, разбросанная по тарелке ветчина и шедевр — салат, съедобность которого еще предстояло определить.

Над первым тостом голову долго не ломали, выпили «за знакомство»; второй, само собой разумеется, «за прекрасную даму, сплотившую наши ряды»; третий — «за дружбу на долгие годы». Голоса зазвучали громче. Даже Алешин заулыбался и пытался рассказать что-то веселенькое. Пашка Чегин то и дело убегал на кухню, чтобы принести еще что-то из холодной закуски или очередную бутылку водки и охлажденную минералку. Определенно он хотел своим гостеприимством произвести впечатление, конечно, не на нас, на Жанну. Часто справлялся у нее: «Как, нормально?» Она в ответ мило улыбалась и успокоительно кивала. Лишь я посомневался в кулинарных способностях хозяина, сказав, что водочка на уровне, но не мешало бы под нее, кроме селедки и салата без названия, придумать какую-нибудь горяченькую закуску. Чегин, поразмыслив, предложил яичницу.

— Да, ваши познания в самой обширной и самой необходимой области человеческого бытия весьма скудноваты, — сыронизировал я. — Ну ладно, давай яичницу.

И тут неожиданно это блюдо вызвалась приготовить Жанна. Мы дружно запротестовали. Она приложила свой изящный пальчик к губкам:

— Тише, господа офицеры, тише. Тост за дружбу был поддержан всеми, значит, мы — друзья, и потому считаю своей обязанностью взять на себя часть забот по поддержанию в должном виде нашего праздничного стола.

Она действительно сумела приготовить вкусную яичницу с ветчиной и репчатым луком. Пели хвалу творцу блюда до тех пор, пока оно не исчезло в наших желудках. Затем мы слушали музыку, пытались сами петь под гитару, в общем, беззаботно прожигали время, ибо в данный момент ни перед кем из нас не стояла проблема его нехватки, рядом с каждым в эти минуты находилась обманчивая вечность.

Пашку Чегина, несмотря на его стремление проводить нас, мы оставили дома с указанием прибраться в квартире и перемыть посуду. На остановку отправились втроем. Первым сошел с автобуса Алешин, многозначительно мне подмигнув напоследок.

Я провожал Жанну до дома. Разговаривая о пустяках, одновременно решал проблему своего дальнейшего поведения: оставаться таким же холодно-тактичным или приоткрыть путь на свободу чувствам. Жанна очаровала меня с первой минуты, и это очарование ширилось, задело сердце. Я из-за своей нерешительности в подобных делах, как уже не раз бывало, мог опять оказаться наедине с несбывшейся мечтой. Но все разрешилось само собой и самым прозаичным образом, не пришлось ни упрашивать, ни умолять.

Она подала на прощание руку и проговорила:

— Пригласить вас в гости не могу: час поздний, дочка спит.

— Одна? — полюбопытствовал я безо всякой цели.

— Вообще-то она у меня самостоятельная, но на сегодня я пригласила маму.

— Понятно, — закивал я. — Вы правы: час поздний. До свиданья.

«Ведь потеряешь», — встряхнул меня изнутри отрезвляющий голос, и я поспешно выдал:

— В таком случае позвольте вас пригласить к себе в гости.

— С вашими друзьями?

— Как будет угодно.

— Вообще-то я люблю ходить по гостям. Приглашайте.

Шесть цифр ее телефона надежно отпечатались в моей памяти. Теперь впереди ждало постоянное искушение набрать их и услышать голос, ставший, вне всяких сомнений, родным.

IV

Время, словно дорожный каток, подминало под себя дни, события, надежды. С той памятной встречи прошла неделя, но я так и не выполнил обещание пригласить Жанну в гости, заедали дела. Хорошо, что нас связывал телефон, с помощью которого я поддерживал в ней и себе надежду на скорое свидание.