Эффект чужого лица - [19]
– Мы поедем прямо сейчас?
– Сегодня до обеда я свободен, – кивнул Ракитин, поднимаясь. – А вы?
– Я отложу все свои дела… к черту магазины! К черту косметический салон! Я вызываю такси…
– Вы не на машине? Правильно, – одобрил профессор. – В такой снегопад можно простоять в заторах полдня. Не надо такси. Воспользуемся метро…
Глава 7
Раиса вздрогнула и обернулась…
– Ты? Господи, как я испугалась!
Она усилием воли заставляла себя обращаться к пасынку и падчерице не на «вы», а на «ты». Такое условие поставил ей муж. «Как ни крути, а они тебе родственники, – добродушно посмеивался профессор. – Можно сказать, дети. Ты их мачеха, хотят они этого или нет!»
– Как ты вошел?
Вопрос вылетел быстрее, чем она сообразила: у каждого из них есть ключи от отцовской квартиры. «Это правильно! – заявил Никодим Петрович. – Дети имеют право в любое время прийти в дом, где они выросли!» Раиса не осмелилась возражать. Да и какие у нее были основания?
До сих пор, по крайней мере, при ней, Нелли и Леонтий ни разу не воспользовались своим правом. Они заранее звонили, собираясь зайти проведать отца, и Раиса встречала их с улыбкой, старалась накрыть стол, принять со всем гостеприимством, на которое была способна. Она даже забыла о наличии у них ключей. И вот Леонтий неприятно поразил ее своим вторжением.
– У меня ключи! – с вывозом произнес он.
Уголок его рта дергался, как у отца. И поскольку она молчала в растерянности, – злобно добавил:
– Я что, должен спрашивать у тебя разрешения?
– Нет…
Раиса отвернулась и закрыла крышку рояля. Ей стало неловко и за то, что она недостаточно гладко играла ноктюрн Шопена, и главное, за свои мысли. Словно Леонтий мог их подслушать.
– Не желаешь со мной разговаривать?
Раису смущало ее домашнее одеяние: открытый шелковый халат, который распахивался при малейшем движении. При муже, и тем паче при посторонних она бы никогда себе не позволила предстать в таком виде. Этот халат предназначался для редких часов одиночества, когда она отдыхала от заведенных Ракитиными «порядков» и собственных комплексов.
Леонтий уставился на ее грудь, не стесненную бюстгальтером, откровенно выступающую под шелком цвета чайной розы, и его передернуло. Он представил отца и эту развратную девицу в постели, представил, как они занимаются сексом, и содрогнулся от отвращения…
Он со свистом втянул в себя воздух. Раиса отшатнулась, ей показалось, что пасынок хочет ее ударить.
– Где папа? – спросил он сквозь зубы.
– Пошел в библиотеку…
– Когда он будет?
– Не знаю… после обеда, вероятно…
Она готова была поклясться, что он все отлично знал. И нарочно явился сюда помучить ее. Вчера приходила Неля, сегодня он… К счастью, визит падчерицы не доставил Раисе хлопот. Та забрала «материнскую» шкатулку и ушла. Надо было видеть, с какой брезгливой гримасой она держала вещицу в руках – словно мачеха осквернила ее своими прикосновениями.
«С чего ей взбрело в голову, что шкатулка принадлежала Лидии? – недоумевал Никодим Петрович после ухода дочери. – Я купил шкатулку в Ленинграде, на симпозиуме. Из-за картинки на крышке! Глаша складывала туда нитки. Лидия вообще не умела шить! Она отродясь иголку в руки не брала…»
– Ну, когда думаешь устраиваться на работу? Или это не входит в твои планы?
«Хватит сидеть у нас на шее, – прочитала Раиса в глазах Леонтия. – Мы не намерены тебя содержать!»
Она бы с удовольствием, но профессор неожиданно воспротивился. Он пожелал, чтобы она всегда находилась дома – встречала его и провожала, кормила, лечила, ночами ублажала его затухающую чувственность, а днем помогала набирать тексты на компьютере. У него болели глаза, и Раиса выполняла почти всю техническую работу.
– Никодим Петрович против, – едва вымолвила она.
Леонтий был привлекательным мужчиной. Неле повезло меньше. Ей достались от матери только глаза, остальные черты она унаследовала от отца, причем в худшем варианте. Если профессора они не портили, то о ней этого сказать было нельзя.
Леонтий же выглядел вполне презентабельно: вышел и лицом, и фигурой. Ему бы еще характер помягче, манеры приличней. «Возможно, он ведет себя грубо и развязно только со мной, – подумала Раиса. – Они с Нелей меня выживают. Дай им волю, удавили бы!»
– За что вы меня так не любите? – вырвалось у нее.
Губы пасынка расплылись в нехорошей усмешке.
– Тебе мало отца? Хочешь, чтобы еще я тебя полюбил? – Его взгляд заскользил по ее груди, опустился ниже, задержался на ногах, – стройных, с полными округлыми икрами, выступающих из-под халата. – Короче юбки не нашлось? Ты бы вообще сняла халатик за ненадобностью!
Она вспыхнула, но смолчала. Ей не терпелось пойти в спальню и переодеться в домашние брюки и блузку. Но Леонтий загораживал ей путь. Она вздохнула, решилась, сделала шаг вперед и оказалась лицом к лицу с разъяренным мужчиной. Его руки обвили ее талию.
– Пусти…
– Зачем? Ты же сама хочешь любви?
– Как тебе не стыдно!
– Чего мне стыдиться? Ты предлагаешь себя, я не отказываюсь.
Раиса дернулась, уперлась ладонями в его плечи.
– Давай, строй из себя недотрогу! – глумился он. – Со стариком спишь, а я чем хуже?
– Мерзавец!
– Грязная тварь! Еще ломается…
