Ее величество кошка - [7]

Вскоре на берег вылезают еще две крысы, но они, увидев, что стало с их предшественницами, и, сообразив, что ждет их самих, благоразумно ретируются.

Я съедаю сердце своего врага, тщательно пережевывая, поскольку знаю, что крысиное сердце жилистое. Эту победную трапезу я завершаю торжественной отрыжкой.

К моим достоинствам относится скромность в минуты торжества.

Оба спасенных кота смотрят на меня с восхищением. Им изрядно досталось: уши порваны, морды в крови, один лишился глаза, у другого прокушена лапа, шерсть свалялась. Они все еще дрожат от страха и от голода.

Я подзываю мяуканьем наших слуг – людей. Подбегают две молодые женщины, они, оценив ситуацию, кормят и успокаивают обоих пострадавших. Дождавшись, когда коты придут в себя, я интересуюсь:

– Что с вами случилось?

– КРЫСЫ! – отвечает один, в ужасе тараща глаза.

Тоже мне, открытие!

– Где? Когда? Почему?

Второй кот рассудительнее первого.

– Мы жили на юге Парижа, – сообщает он. – Когда разразился кризис, людей – наших слуг – перебили, и мы отправились на поиски еды. Оказалось, что все вокруг разорено. Мы пережили Крах, сбившись в стаю. А потом вдруг увидели…

Его трясет от ужаса.

– Что увидели? – требую объяснений я.

– Армию крыс. Они без устали убивали, никого не оставляя в живых.

К рассказчику присоединяется первый кот:

– Это настоящее полчище, и оно отличается необычной агрессивностью.

– Им удалось одолеть и присоединить к себе все остальные крысиные стаи в районе. Получилось единое несметное войско. В нем не сотни и не тысячи, а десятки тысяч крыс, они текут, как река блестящих черных глазенок, бурой шерсти и острых белых резцов, и сносят все на своем пути.

На горизонте уже высовывается утреннее солнце, а два кота никак не завершат свой рассказ, продолжая друг друга дополнять.

– Они прекрасно организованы и атакуют волна за волной, не позволяя от них увернуться. Все, даже люди, в страхе бегут от них.

– Они наступают на район Парижа с юга.

Пифагор, слушая их показания вместе со мной, нервно чешет задней лапой правое ухо – признак крайней озадаченности.

– Это то, чего я опасался. У нас не осталось выбора, пора убираться, – мяукает он.

Я, не желая поддаваться панике, отвечаю ему:

– Крысы уже попытались взять над нами верх, их были целые тучи – и ничего у них не вышло.

– Один раз они потерпели неудачу, но это не значит, что так будет всегда. Лебединый остров слишком узкий, его трудно оборонять. Они обязательно извлекут урок из своего недавнего поражения и в следующий раз исправят недочеты. Ждать нельзя, надо срочно уходить, – настаивает Пифагор.

Вы уже кое-что обо мне знаете и понимаете, что утром мне опасно противоречить. Не поддаваясь эмоциям, я делаю заранее запланированную утреннюю зарядку. И только после этого спрашиваю:

– Куда нам уходить?

– Необязательно далеко. Скажем, на другой остров Сены. Я уже нашел один такой в Интернете, у людей он зовется островом Сите. Он крупнее, на нем больше зданий, поэтому его проще укрепить.

Знаю, он снова прав, но не хочу признавать, что сразу с ним согласилась. Это вопрос принципа. Поэтому я тяну время.

– Как туда попасть? На Лебедином острове не осталось мостов, нам не добраться до берега.

– Доберемся. На лодке.

– Плыть по воде? Для меня это исключено. Ты только представь, что будет, если лодка перевернется.

– Пока другого варианта нет, а время на исходе.

Я фыркаю, нахожу сугубо формальные аргументы для возражения (типа «мы с таким трудом нашли этот остров», «на любом другом острове будет канализация, выходы из метро, туда смогут пробраться наши враги», «как мы переправим туда все хозяйство?»), но в конце концов соглашаюсь принять его предложение.

Я поворачиваюсь к остальным кошкам. Всем, признающим мой авторитет (я приобрела высокий статус благодаря таланту стратега, проявленному в сражениях за Лебединый остров), я указываю на необходимость уходить.

Пифагор присоединяет свой «третий глаз» к смартфону, автономная работа которого обеспечивается солнечной батареей, набирает сообщения и отправляет их моей служанке Натали. Та мгновенно берется за дело.

До кризиса Натали была архитектором, проектировала дома. Я издали наблюдаю, как она готовит план нашей эвакуации, и не могу не восхищаться ее профессионализмом. С начала страшных событий она сильно изменилась: стала гораздо активнее и вообще нравится мне больше, чем раньше. В ней больше нет прежней женской пассивности, выводившей меня из себя. Она обрела дар предвидения, постоянно предлагает новые решения, дает волю воображению.

Благодаря ее энергии переселение не заставляет себя долго ждать: молодежь собирает вещи, грузит в лодки провизию и все, что может пригодиться на новом месте. В считаные часы все готово. Ганнибал залезает в лодку – это сигнал для остальных.

Я с опаской перехожу в утлую посудину, качающуюся на воде, и мы уплываем с Лебединого острова. Остальные кошки и люди делают то же самое.

Воду отделяет от моих лап всего несколько сантиметров! Я невольно представляю, как лодка переворачивается и я тону. От таких мыслей я поеживаюсь и меня пробирает дрожь.

Не думать об этом!

При каждом гребке лодка сильно кренится – неприятное ощущение, приходится жмуриться и стискивать челюсти.