Ее старшеклассники - [55]

Ночью Елене Владимировне не спалось. Она отчётливо видела несчастные Томкины глаза, когда, после разговора с Глебом, они вдвоём, учительница и ученица, шли в школу.

— Ты же знаешь, он не вернётся к тебе после армии. К таким не возвращаются.

— А что делать? — девушка плакала.

— Не надо тебе выходить замуж, поверь мне.

— Теперь дома невыносимо.

— Там будет не лучше. Потерпи полгода. Я поговорю с родителями, они не будут тебя упрекать, но и ты должна вести приличный образ жизни. Никаких парней, Тамара! Разве ты не понимаешь, чем это всё может кончится?

— Знаю. Кожный диспансер рядом, насмотрелась.

— Подумай, разве ты счастлива? Разве можешь ты ему всё-всё рассказать? Разве он тебя уважает? Собутыльница.

— Раньше надо было ругать.

— Нет, Томочка, не в этом дело. Где-то классе в седьмом человек начинает на мир глядеть иначе, критически, всё переоценивает, а себя особенно. С тобой этого не случилось. Всё гналась за лёгкими, доступными удовольствиями, разучилась по-настоящему трудиться, подруг хороших растеряла. Опомнись, девочка! Я помогу тебе, только не убегай, не лги, не выкручивайся.

— Жизнь заставит.

— Ты же не глупая, Тамара! Зачем тебе эта бравада, зачем эти лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения… — начала было вновь Елена Владимировна, и вдруг девушка с такой болью, с такой мукой в голосе выкрикнула, что у учительницы мурашки по коже пробежали:

— Меня никто никогда не любил! Как вы не понимаете?!

— Понимаю, девочка моя! И знаю, тебе просто так кажется. У всех бывает такой период. Но ведь Глеб тебя не любит. Просто ваши отношения доставляют ему удовольствие.

Этот разговор продолжался и на другой день, после уроков, в школе, и дома у Елены Владимировны, куда чуть не силой затащила она свою ученицу, и снова на квартире у Глеба, когда Тамара опять не явилась на занятия, поссорившись с приятелем.

Длинную цепочку неприятных встреч — с врачом, с директором школы, с родителями Глеба, даже с его бывшей подругой — пережила Тамара вместе с классным руководителем. Девушку ругали, оскорбляли, требовали изменить образ жизни, даже угрожали, но она постоянно чувствовала, как сама потом призналась, борьбу за человека. И всё-таки она оставалась верна себе.

— Вы думаете, меня перевоспитали? — говорила Томочка Елене Владимировне.

— И в голову не приходило!

— И не надейтесь! Просто Глеб уйдёт в армию, а другой мне пока не нужен. А в школу я вернулась из расчёта: с аттестатом на любую работу примут.

— Ясно. Нынче дети самостоятельные.

— Не сердитесь, у меня характер дурацкий. Нет, конечно, я на себе ощутила выгоды этого самого нашего советского строя. Представляю, что было бы со мной где-нибудь за границей. Очень надо там кому-то нянькаться с гулящими девками.

— Тамара!

— А что? Я называю вещи своими именами, как вы учили.

Через некоторое время выяснилось, что ребёнка у Томочки не будет — многоопытный Глеб на сей раз ошибся в своих подсчётах — свадьба была отложена. Жених с помощью военкомата — не без усилий школы — отправился в соседний город на долгосрочные курсы. Елена Владимировна облегчённо вздохнула: эти трудные дни не прошли зря. /"Совершенно случайно всё кончилось хорошо. Но как уберечь от подобных встреч с "жизнью" других девчонок? Как научить быть счастливыми всех? Всё-таки с семьи начинаются беды и радости у человека, с морального климата в родном доме. Но почему так беспечны нынешние молодые? Может, правда, мы, взрослые, позволяем им такими стать? Опекаем, холим, нежим до двадцати лет, приучаем к тому, что сами решаем всё за них…"/

9. Последние каникулы.

В первые дни января в городе стояла непривычно тёплая погода. Парк был усыпан говорливыми бесенятами: катушки, лыжная база, детские площадки, прокатные пункты — всё было оккупировано весёлым и озорным школьным народцем.

Десятиклассники Елены Владимировны договорились ещё до каникул провести воскресный день в зимнем лесу. На остановке ребята собрались точно в срок, и двадцать минут до прихода автобуса беспрерывно болтали, предвкушая замечательный отдых.

— В войну играть будем! — Женя Демчук, неожиданно весёлый и добродушный, размечтался вдруг о лаврах полководца.

— Конкурс объявим на самую красивую веточку с шишками! — добавила Лизонька, стоящая рядом с Женей, с опаской взглянув на Елену Владимировну: та не выносила, когда портили деревья. — Ну, крошечные веточки можно, а?

— Выставку корней хочу! — Наташка, в яркой курточке, прыгала рядом.

— В снегу какие корни?

— Добудем! — упрямица гнула своё. — Не везде же снег!

— Обед приготовим на костре! Супу хочу из мясной тушонки! — Баранов был верен себе.

— Набираю команду для соревнований по футболу! — Борисик уже чертил на снегу таблицу.

— Бег в мешках организуем! В доме отдыха можно на прокат взять!

— Конкурс на лучшего оратора в чксть её Величества Природы!

— Картошку хочу печёную! Костёр до неба, иначе не поеду!

— Племя индейцев возродим! Хея-а! Хо! Хо! Хо1 — это выдумщицы-девчонки уже образовали круг и скачут по-индейски. Елена Владимировна, хохоча, пытается их унять. Парни с завистью поглядывают на весёлую возню, но мужское достоинство-тяжкий груз! — не позволяет присоединиться к фантазёркам. С трудом остановив расшалившихся озорниц, Елена Владимировна серьёзным тоном спросила: