Ее сердце - [10]

Голос Санни заставил замереть и обратиться в слух:

— Another red letter day,

So the pound has dropped and the children are creating,

The other half run away,

Taking all the cash and leaving you with the lumber,

Got a pain in the chest,

Doctors on strike what you need is a rest.

It's not easy love, but you've got friends you can trust,

Friends will be friends,

When you're in need of love they give you care and attention.

Friends will be friends,

When you're through with life and all hope is lost,

Hold out your hand cos friends will be friends right till the end!

Это и был ее подарок. Всю свою радость, все счастье, всю признательность и все тепло вложила Санни в песню, которую пела для друзей.

Для друзей — а значит, и для меня тоже. Песня растеклась по моим венам, опьяняя сильнее, чем огневиски. Я еще не осознал тогда, но почувствовал: эта смешная недотепа с необъятным сердцем-солнцем сделала мне щедрый подарок на всю жизнь.

Санни подарила мне — меня.

Песня смолкла. Санни поднялась с пуфика, взяла бокал с огневиски:

— Ребята… Спасибо вам за то, что вы есть! Вы — смысл, вы — жизнь. За вас, друзья!

«С Рождеством!!!» — Прогремело у двери, я едва не выронил бокал, а бедная Роза в очередной раз поперхнулась.

На входе в гостиную сине-черной тучей колыхалась толпа райвенкловцев. Староста Вороньего Дома выступил вперед и начал торжественный спич, за время которого мы все успели бы напиться и протрезветь, а Поттер — сломать Розе позвоночник, усердно дубася ее по спине.

Наконец Форвик прекратил перечислять все достоинства Санни и описывать степень ее неоценимого влияния на оздоровление обстановки в школьном сообществе. В его руках появились две большие тетради в черных переплетах с желтым орнаментом.

— … и принять от нашего факультета скромный подарок к Рождеству! Вот эта нотная тетрадь проигрывает мелодию сразу, как ты ее запишешь, а эта — сама записывает нотами мелодию, которую ты играешь.

Онемевшая и счастливая Санни прижала тетрадки к груди, оглядывая нас подозрительно блестящими глазами. Не успела она оправиться от этого презента, как в гостиную галдящей оравой ввалились хаффлпаффцы, и под их дружный вопль: «С Рождеством!!!» с потолка на Санни посыпались серебристые снежинки…

А меня в очередной раз посетило озарение.

— Разрешите вас пригласить! — Я отвесил Санни куда более низкий поклон, чем накануне Розе.

Кто наколдовал музыку, я не заметил. Санни напрочь не умела танцевать, и может, из-за этого мы столкнулись с вальсирующими Розой и Алом, сшибли банкетку и все дружно повалились на пол, усыпанный снежинками.

— Малфой, ты слон! — Совсем необидно обиделась Уизли, швыряя в меня пригоршню снежинок.

— От слонихи слышу! — В мою руку снежинок поместилось куда больше.

— Все слоны! — Залилась смехом Санни, вздымая вокруг нас настоящий серебристый вихрь.

— Снегопаааад!!! — Заорали барсуки и принялись осыпать всех подряд ненастоящим снегом.

Райвенкловцы заняли глухую оборону за своим любимым диваном и оттуда начали организованный обстрел кучами снежинок. Барсуки отчаянно пытались взять диван приступом, но каждая атака захлебывалась в лавине серебристой фольги. Санни и оба Поттера продвигались к дивану короткими перебежками, прячась за пуфиками, а Хью, похоже, изображал таран: он пер на райвенкловский диван, двигая перед собой засыпанное «снегом» кресло, и вскорости должен был неминуемо врезаться… Уизли, по всей видимости, решила меня похоронить — повалила на пол, уселась верхом мне на спину и с визгом засыпала грудами снежинок. Я беспомощно барахтался под ней, отплевываясь от фольги, пока не смог, наконец, перевернуться и в свою очередь опрокинуть ее в «сугроб». Роза брыкалась и орала что-то насчет «слизеринского гаденыша», пока я старательно закапывал ее в фольгу.

— Сволочь! — Выплюнула Роза вместе с попавшей в рот снежинкой и чувствительно съездила коленом мне по крестцу.

— Заррраза!!! — Завопил я в ответ, ловя ее руки, чтоб не барабанили по плечам…

Мир схлопнулся.

Оглушительным грохотом — тяжелое дыхание…

Головокружительным сумасшествием — неистовая синева удивленных глаз…

Тягучим развратным безумием — вздымающаяся грудь в обманчиво-легкомысленной дымке персикового шифона…

Теплым таинственным шепотом в мою ладонь — тук-тук… тук-тук… тук-тук…

Ажурная снежинка переливается на розовой щеке и не тает… не тает…

— Малфой, ты рехнулся?!

Ччччеррт!!!

Рывок за шиворот окончательно привел меня в чувство.

— Ты что делаешь, козел!!! — Разъяренный Джеймс Поттер, держащий меня за грудки, вполне мог быть грозным олицетворением Немезиды, если бы не всклокоченные волосы, изрядно потрепанная мантия и дурацкие снежинки на голове и плечах.

Я смог только глупо фыркнуть в ответ, хотя и понимал, что у Поттера есть весьма существенный повод сплясать рил на моих ребрах.

— Объявляю торжественный перекур! — Провозгласила Санни, выбираясь из «сугроба». — Кто со мной, тот герой!

Поттер с сожалением разжал пальцы. Праздник под названием «Замесить Малфоя» не состоялся.

— Надо будет тебе подарить книжку «О вреде курения», — ухмыльнулся Хьюго, помогая сестре подняться.

Санни расхохоталась:

— Ой, не надо! Там много букв! Кстати, о вреде курения…